Шептунья подошла к дому Отца. На заднем дворе коченела женщина в летах. Она постучалась в дверь и дождалась, когда Он откроет. Ощутила теплый кухонный воздух. Шептунья подняла глаза на своего Отца. Отец раскрыл объятия и прижал ее к груди.
– Я каюсь в содеянном, – сказала она.
– Знаю. Я тоже каюсь, – сказал Он.
– Я люблю Тебя, Отец, – сказала она.
– Я тоже тебя люблю, Ева, – сказал он, целуя ее в лоб. – Добро пожаловать домой.
Эпилог
Эпилог
пОдмораживало; стоя на заднем дворе, славныЙ человеК заглянул в кухню через оконное стекло. В этот миг его захлестнула такая ненависть, что оН готов был вынести дверь и прикончить их обоих. Подбежав к двери, оН грохнул по ней кулаком.
– впуститЕ менЯ! впуститЕ!
Тишина. оН колотил в дверь, пока не разбил руки в кровь. Но никто егО не услышал. оН был деревом посреди леса. И мог лишь смотреть на падающие звезды. Каждая звезда – солнце. Каждое солнце – душа. Одно мгновение – и звезды исчезли. На планетах вокруг земли больше не было света.
А сам оН остался один.
СлавныЙ человеК вдруг испугался.
Потому что понял: с ниМ такое уже бывало, сотню миллиардов раз.
Лица всегда менялись, но конец оставался неизменным. Бог бросил егО в этой западне. Чтобы пытка закончилась, нужно найти выход. егО окружала бесконечная вселенная, но оН видел только тесную камеру размерами два на два шага. Смотрел на белые стены, не замечая, что бечеву держит оН один. оН ни разу не потянулся к глазам, чтобы ощупать стежки на веках. Ни разу не ощупал и молнию, на которую был застегнут его рот.
– Теперь ты свободен, – был емУ голос.
Но оН этого не слышал. емУ оставалось только прозябать в своеЙ одиночке. Наблюдая за горожанами. Подыскивая следующего ребенка.
оН пересек поляну. Неотрывно следя за ними. Лягушки просыпались, ковыляли, трезвели. Смотрели, как горит егО домик на дереве, а дым улетает в
Облака.
оН знал: некоторые предпочтут забыть эти воспоминания, как страшный сон. А иные, наверное, даже попытаются изгнать их силком. Но оН всегда будет здесь. У них в ушах. У них в сновидениях.