Том едва мог поверить услышанному.

― Почему он думал, что это сойдет ему с рук?

Кейн пожал плечами.

― Потому что он лает, ― сказал он просто, ― я не имею в виду, что он крутится вокруг в своем собственном дерьме, в бешенстве и с пеной у рта, но он, определенно, мыслит иначе, чем другие люди.

― Он сознался?

― Не сознался, но и ничего не отрицал. Он просто вел себя, будто это не имеет значения. Он знает, кто убийца, и собирается помочь нам найти его, если только мы выслушаем. Немного ли он на себя берет, а?

― Еще кто-нибудь знает об этом?

― Если ты имеешь в виду других журналистов, то нет.

― Кто об этом знает?

― Полдюжины старших офицеров полиции и парочка ударившихся в панику политиков, включая нашего высокочтимого местного члена парламента.

― Подождите-ка минутку, ― попросил Том, ― они не пытаются замять это?

― А как ты думаешь?

― Но как они смогут?

― Ох, я не знаю, снимут обвинения или, вероятно, у них есть знакомый, который определит его в психиатрическую больницу в соответствии с законом о психическом здоровье ― надеясь, что никто не заметит.

― И вы не хотите, чтобы так произошло? ― Том сузил глаза, ― даже хоть это может нанести очень большой вред репутации полиции? Почему это?

― Посыплется целый дождь из дерьма, ― признался Кейн, ― какое-то время, но я думаю, здесь есть более важные вещи, о которых стоит беспокоиться, ты так не считаешь? Этот мужчина поставил под угрозу жизнь каждой юной девушки в этом графстве, негативно влияя на полицейское расследование по поиску серийного убийцы. Я считаю, пора поднять шумиху, раскрыть все карты. Общественность имеет право знать.

― Очень благородно, ― и Том посмотрел на главного инспектора с интересом.

― Что?

― Профессор Берстоу был человеком Трелоу, так?

― Я полагаю, что Трелоу привлек его, так что, да, он был его человеком, как ты выразился.