В тюрьме мне тоже было небезопасно, но я как-то выжила. Мои враги могли легко добраться до меня и убить. Покушения были только лишь вначале, а потом все успокоились, так как мне и так недолго осталось. Всё стихло, лишь Ронни и Колин продолжали навещать меня. Горе объединило их, они сдружились, как никогда прежде.

У меня была одиночная камера, но на прогулках я виделась с остальными. Другие заключённые меня побаивались и даже не разговаривали. В их глазах читался страх при виде меня. Я коротала время за прочтением книг. Перечитала по нескольку раз все романы Томаса. В последние дни я жила под девизом «Будь что будет».

Декабрь 2015

Декабрь 2015

– На выход!

Я вышла из камеры. Сегодня вечером я умру, перед этим меня вкусно накормят и дадут исповедаться. Сейчас ещё только утро, так что у меня целый день впереди. Последний день на Земле и как бы мне его провести? Том как-то раз задал мне такой вопрос. Я ответила, что хотела бы прогуляться с ним по парку, потом мы зашли в какое-нибудь кафе, чтобы согреться. Там мы бы встретились с Ронни и Колином и поехали кататься по городу. Сейчас выбор у меня невелик. Я могу принять душ, прогуляться, почитать.

– Везёт же, она стольких убила, а сама умрёт быстро. Мне бы так, укольчик и всё, – охранники перешёптывались при виде меня.

Я привыкла игнорировать их, так что и на этот раз сделала вид, что не слышала их. Утро было обычным, пока всё пошло не по планам.

– Беспорядки в левом блоке опять эти бабы драку устроили!

– Назад в камеру, – меня схватили под руки и отвели обратно в мою одиночную камеру.

Я сидела в женской тюрьме строгого режима. Смертников держали отдельно от остальных. Я часто слышала, что другие осуждённые устраивали драки. Вот и сегодня без потасовки не обошлось. Меня зашвырнули обратно в камеру. Я села на койку, в ожидании того, что сейчас охрана быстро успокоит бунтарей, распределят по карцерам, а потом я всё же смогу приготовиться к своей смерти. Даже в день моей смерти ничего не шло по моим планам, а ведь у меня были планы, как бы нелепо это ни звучало. Я начинала злиться, время шло, а надзиратели ещё не вернулись. Я подошла к решётке. В коридоре ходил всего лишь один молодой надзиратель.

– Что происходит? Я торчу тут тридцать минут! – я крикнула.

– Тебя это не должно интересовать, – мужчина шикнул мне.

– Неужели самый настоящий бунт? Ты бы проверил… Вот в таких тюремных бунтах и погибают новички, – я не собиралась затыкаться.

В моём блоке больше не было других заключённых. Они мертвы, я осталась последней, а новеньких не было. Кроме меня и охранника никого больше не было.