— Что же, конечно, ты поступила вежливо, Шерил. — Затем она обратилась к Кенту: — Почему бы тебе не продемонстрировать Алексу нашу благодарность, дорогой, а потом ты можешь проводить его.

Она говорила мягко, хотя в ее тоне слышались нотки приказа. Вряд ли есть еще на свете вещь, которую мужчины ненавидят больше, чем выслушивать команды от женщины в присутствии другого мужчины. Длинноволосый Кент с улыбкой опустил руку в карман брюк, однако в его глазах и в уголках рта мелькнуло раздражение. Он не замедлил отыграться на мне.

Из кармана появился бумажник из крокодиловой кожи. Кент вытянул двадцатку и помахал ею перед моим лицом:

— Вот тебе, дружище.

— Побольше, Кент, — сказала Анита.

У Кента слегка отвисла челюсть, а глаза превратились в маленькие щелочки.

— Сколько тогда?

— Сам суди.

— Конечно, — ответил Кент, выдавливая улыбку. Еще одна двадцатка присоединилась к первой.

— Я бы добавила еще, — не унималась Анита.

Улыбка Кента была похожа на уродливую гримасу. Он снова достал бумажник и почти ткнул в меня шестьюдесятью долларами.

— Моя жена — щедрая женщина.

— Нет, спасибо, — сказал я. — Мне ничего не нужно.

— Возьмите, — настаивала Анита, — это самое малое, чем мы можем отблагодарить вас.

— Меня действительно не за что благодарить. Я не сделал ничего особенного.

Тут заговорила Шерил:

— Мне нужно занести детей.

— Я помогу, — предложила Анита. — Дайте Бакстера, с ним всегда забот полон рот. — Шагнув вперед, она обняла мальчика и забрала его у меня. На какой-то момент лицо Аниты оказалось совсем рядом. — Давайте остановимся на ста долларах, и потом вы уйдете, Алекс.

— Ничего не нужно, — повторил я. — Я и так ухожу.

— Ну что ж, дело ваше. — Крепко сжимая Бакстера, Анита вошла в дом.