Но прежде чем он успел это сделать, но улице показалась тройка всадников, и шахтеры, решив, что прибыла кавалерия, направились прямо к ним навстречу.

Но это был не спасательный отряд, а банда Охотников за шкурами. Они с грохотом пронеслись сквозь бурю, разрывая снег, словно клубящийся туман. На них были пыльники и шляпы с широкими полями, низко надвинутые на волчьи оскаленные лица.

Один из шахтеров издал сдавленный крик, когда лассо обвилось вокруг его головы и туго затянулось на горле, как петля. Один из Охотников за шкурами сорвал его с ног и потащил в бурю. Еще один шахтер через секунду оказался связан веревкой точно так же.

Кейб нырнул под предназначавшееся ему лассо и, быстро выхватив ружьё, бросился вперед и выбил Охотника за шкурами из седла тремя меткими выстрелами. Он упал на землю, и его лошадь понеслась прочь.

Кейбу удалось хорошо его рассмотреть.

У него была фигура человека, но он горбился и двигался прыгающей походкой из стороны в сторону. Его глаза сверкали, как изумруды, а зубы нависали над узкими черными губами, как у крокодила в джунглях. С оглушительным ревом он бросился на Кейба; три пулевых отверстия в теле, казалось, не имели для него никакого значения.

Кейб не верил своим глазам.

Это отталкивающее, шокирующее лицо и скрежещущие зубы, петли слюны, свисающие из кривого разреза рта, мохнатые руки с двадцатисантиметровами пальцами и когтями, острыми, как скальпели.

Кейб всадил в зверя еще одну пулю, главным образом для того, чтобы тот не добежал до него.

Но чудовище даже не замедлило бег.

Оно врезалось в него, отбросив обоих в сугроб. Его когти оказались у горла Кейба, пальцы обвили шею. Зверь вонял протухшим мясом и кровью, слюна свисала с его челюстей отвратительными нитями.

Но прежде чем укусить, чудовище сотворило то, от чего у Кейба действительно перехватило дыхание: оно заговорило.

— Сейчас ты умрёшь, друг мой, — произнес он хриплым голосом, больше похожим на рычание бешеной собаки, чем на человеческую речь. — Ты умрёшь, как животное, как в старые, забытые дни…

Но у Кейба были другие планы.

Когда зверь встал на дыбы, издавая воющий, скрежещущий звук, от которого у Кейба едва не взорвались барабенные перепонки, Тайлер вытащил свой охотничий нож из ножен на бедре. И когда зверь опустился, чтобы наполнить свое брюхо, он опустился прямо на лезвие ножа. Почти тридцать сантиметров бритвенно острой стали скользнули прямо в его горло и вышли с обратной стороны.

С хныкающим, скулящим звуком оно отшатнулось, и нож вырвался из его горла. Его голова свисала под отвратительным углом, большая часть шеи оказалась прорезанной насквозь. Зверь проливал кровь на свежий снег, пытался бежать и падал, пытался подняться и спотыкался, кровь вместе с жизнью толчками покидала его тело.