Мебели не было. Кремовые обои в цветочек были забрызганы и испачканы каплями застарелой крови. Даже потолок был забрызган ею… как будто какой-то сумасшедший мясник разбрасывал ее ведрами.

Пол был мокрым, и по нему ползал еще один серый грибок, но здесь он был покрыт паутиной и пропитан черной сукровицей и кровавой слизью. Это было студенистое варево гнили, костей и обглоданных конечностей, глубиной в десяток сантиметров.

Повсюду валялись тела и их части, покрытые мухами, жуками и ползучими червями. Несколько грязных, ободранных и лишенных челюстей черепов уставились на вошедших.

— Отче наш, сущий на небесах, — едва слышно прошептал Диркер.

Ибо перед собой они видели то, чему оба стали свидетелями ещё в Миссури.

Возможно, когда-то это была женщина, но теперь это был закованный в цепи упырь с мокрой, прокаженной плотью — плотью, которая была изрыта зияющими дырами и свисала с костей, как продуваемый ветром саван. Эта плоть, казалось, двигалась и извивалась пульсирующими потоками, но на самом деле причиной этого служили паразиты и черви, гнездящиеся внутри. Череповидная голова была увенчана длинными сальными волосами, покрытыми паутиной, лицо было сморщенным и увядшим, а из зеленых глаз текли слезы слизи.

Существо издавало низкий мычащий звук, протягивая руки, которые были скорее голыми костями, чем плотью, а кожа свисала с них полосками и петлями. Пальцы представляли собой палочки, заканчивающиеся длинными загнутыми ногтями, которые, казалось, извивались в воздухе. Монстр начал скользить в их направлении, бросая рябь на чумное море органического изобилия.

Кожа лица давным-давно облезла, выставляя на всеобщее обозрение кости черепа, зияющую дыру полости носа и дысны и серыми, кривыми зубами.

Существо двинулось вперед крадущимся, ползучим движением, как извивающийся червь, при этом мяукая, как тонущий котенок.

Кейб и Диркер начали стрелять.

Летели пули и дробь, и воздух вдруг наполнился дымом и горьким запахом пороха. Они стреляли и стреляли, перезаряжали и снова стреляли. И не останавливался до тех пор, пока извивающаяся человеческая медуза не разлетелась на куски.

Затем они вышли из комнаты.

Закрыли за собой дверь.

В конце коридора, дрожа всем телом, Кейб швырнул фонарь о стену, и тот разбился вдребезги. Пламя лизнуло стены.

Выскочив на улицу, оба мужчины упали в снег, пытаясь отдышаться.

* * *

Десять минут спустя они стояли перед церковью.

Колокол уже давно прекратил звонить.