– Значит, не хочешь сотрудничать?! – сухо вопросил Умник у экрана телевизора. Лёгкую интонацию угрозы в голосе коллеги Простак счёл, в принципе, уместной. – Своеобразный ответ на нашу просьбу. Он вообще своеобразный малый.

Далее Форель уверил всех, что недавний прямой эфир в известной социальной сети, озаглавленный как «Аквариум», не имеет никакого отношения к его тексту.

– Он врё-ёт, – протянул Умник, закладывая руки в карманы брюк.

Простак поморщился. Дальше посыпались вопросы о создавшихся обстоятельствах, о которых и так все знали, об ответственности писателя и прочая литературщина. Вся эта болтовня Простака не особо интересовала. Тема неустоек, которые писатель готов был выплатить из собственного кармана, вызвала его больший, хоть и по-прежнему вялый интерес. Простак думал. Форель для чего-то несколько раз возвращался к имени галериста, куратора его выставки, Ольги Орловой. Умник посмотрел на коллегу: если писатель таким образом вздумал дразнить сенатора Орлова, то он либо окончательно рехнулся, либо…

– Чего ж ты так подставляешься-то, голубь наш? – заметил Умник. – Или угрожать вздумал?!

Но Простак лишь отмахнулся от реплики коллеги. В довершение ко всему Форель демонстративно, перед камерой, не меняясь в лице, порвал эту лучшую, с его слов, главу о Телефонисте. И одарил камеру счастливой улыбкой.

– Клоун, – бросил Умник. Он был недоволен. Он был очень недоволен.

– Что ж, позиция ясна. Хотя вы только что очень расстроили ваших читателей. И зрителей, – подвёл итог ведущий, обращаясь к писателю. – Но вряд ли вас за это кто-нибудь осудит. Теперь слово за органами правопорядка.

Получилось двусмысленно. Эта клоунада была неплохо срежиссирована. В заключение ещё раз выразили надежду, что компромисс всё-таки ещё может быть найден.

– Задёргался, голубь, – прокомментировал Умник. Его бесцветные глаза сейчас казались холоднее, чем обычно. – Заволновался.

– Сукин сын, – Простак дёрнул головой и как-то странно улыбнулся.

Умник, быстро отвернувшись от экрана телевизора, посмотрел на него и спросил:

– Как ты считаешь, он хотя бы в мыслях допускает?

– Что?

– Ну, например, что невзирая на все алиби, – эта холодная ироничная издёвка в голосе коллеги была хорошо знакома Простаку, – это может быть он. Интересно, как он с этим спит?

Простак снова поморщился и неожиданно весело сказал:

– Слышь, брателло, если ты спишь с женой Орлова, то у тебя со сном полный порядок, – хихикнул. – Можешь быть спокоен! – заверил он Умника. Вздохнул, отвернулся и, глядя в стену, добавил: – Что ж ты, сукин сын, творишь?