― Да что ты, ― усмехнулся он.

Питер и правда в это верил. Лишь потому, что она говорила чуть слишком много о мужчине, которого уважала, которым восхищалась, и к которому ее влекло в прошлом.

― Боже правый, ― сказала она, ― ты просто не видишь, да? Это не имеет никакого отношения к Тому.

― Это имеет непосредственное отношение к Тому. У нас с тобой все было хорошо до того, как ты переехала к нему.

― Нет, ― запротестовала она. ― Ничего не было хорошо.

― Ну ты ничем это не выказывала! ― закричал он. ― Ни разу не сказала и чертова слова, даже тогда, когда я сделал тебе предложение. Я надеюсь, ты счастлива, выставляя меня дураком: перед твоей семьей, моими родителями и всеми нашими друзьями. Я сказал тебе, что люблю тебя и хочу жениться на тебе, а ты швырнула эти слова мне в лицо.

Это лишь разозлило ее до такой степени, что она решила высказаться насчет его романтического жеста.

― Ты специально все подстроил, чтобы у меня не было выбора, кроме как принять твое предложение. Ты даже не обсудил это сперва со мной.

― Обсудить с тобой?

Питер был разъярен.

― Как я мог обсудить романтический жест сюрприз, о котором мечтает каждая девушка, заранее? ― завопил он.

― Ты даже не намекнул мне, что собираешься сделать мне предложение. Ни разу.

― Но... мы были вместе так долго... я просто предположил, что... тогда в чем, черт возьми, вообще смысл?

Теперь она смутилась, потому что не могла поспорить с его словами. Пару лет назад она бы сказала то же самое.

― Я лишь чувствовала, что все в зале смотрят на меня, ожидая моего ответа. Какой выбор ты мне оставил?

― Какой выбор? Ты просто могла сказать «нет»!

― И испортить весь вечер? Большой вечер твоих родителей? Как я могла отказать при таких обстоятельствах? Ты был бы...

― Унижен? ― холодно процедил он. ― Да, был бы, ― признал Питер, ― но по крайней мере это было бы лучше, чем так.

Он отвернулся от нее и посмотрел в окно.

― Иисусе, что я скажу отцу?