В Джеймсе быстро проснулась ярость, которую он утерял, когда покинул дом Грина. Он ясно помнил, как поджег папку и кинул ее на старика, а затем быстро вернулся в машину, развернулся на дороге и поехал домой, пустой и потерянный.

Мужчина взял револьвер, вышел из машины и со всех ног побежал в дом. В подмышках неприятно жгло, а все тело стало липким от пота. Каждое движение ног приводило к неприятному чувству трения в промежности. Он понял, что зараза добралась и до его трусов. Мужчина открыл дверь, зашел внутрь и толчком закрыл ее. Им теперь управляла одна цель – получить то, что он заслужил.

Джеймс пробежался к подвалу, открыл дверь и быстро спустился вниз, желая поскорей увидеть того, кто и направил его ярость на уничтожение. Сундук на своем месте. Тихий и опасный противник выжидал, а Джеймсу было интересно, удовлетворено ли существо? Получало ли оно удовольствие от гибели Грина? Что оно вообще ощущает? И чего оно действительно хочет?

– Я все сделал! Все, слышишь? – кричал Джеймс на сундук. – Дай мне то, что ты дал ему. Дай мне поговорить с ними! – Джеймс стал реветь, его ноги подкосило, и он медленно опустился на колени перед тайником. – Пожалуйста, мне так много им нужно сказать.

Сундук все так же стоял без движения. Джеймс смотрел на него и намеренно распалял свою ярость внутри.

– Ты будешь молчать? Я все сделал? Дай мне поговорить с ними!

Крики ни к чему не привели. Кастер начал кивать, у него появился план.

– Хорошо… хорошо, хорошо, хочешь так? Давай так! – Он приставил револьвер к своему виску. – Дай мне поговорить с ними! – Джеймс до конца не верил в эту затею, но его план оправдался на все сто.

Из сундука послышались еле уловимые звуки, которые заставили Джеймса улыбнуться от предвкушения скорого визита Оливии и Моники. Звук приближался, как подступающая гроза, озарявшая воздух громовыми ударами. Джеймс убрал револьвер от виска, все время мысленно повторяя: «Вот они, вот они, вот они!» Звук достиг наивысшей точки, и когда Джеймс услышал человеческие голоса в непосредственной близости, он готов был встретить свою семью, но к нему вышло совсем иное.

Крышка сундука откинулась, и из него хлынул фонтан гноя, того самого, который Джеймс видел во сне. Тошнотворных цветов, сдобренных личинками насекомых и настолько зловонных, насколько могло почувствовать человеческое обоняние.

Джеймс успел отбежать к лестнице. Он наблюдал за мерзким мистическим явлением, пока напор не стал ослабевать, а вскоре и вовсе прекратился. Вокруг сундука образовалась лужа перегнойной жижи, которая сразу же начала кипеть. По всей поверхности гнилостного пятна надувались пузыри и сразу же лопались. Джеймс хотел убежать из подвала, но в этот момент он увидел, как из лужи потянулись руки, разрывая пленку гноя. Кто-то выбирался из своего заточения. Кастер, как завороженный новым отталкивающим чудом света, не поддался голосу здравого смысла и наблюдал, как перед ним словно из ниоткуда рождались кошмарные людские тела, изуродованные самой больной фантазией, изменившиеся под действием десятков мутаций и многовековой противоестественной эволюции. Среди них он сразу признал знакомые лица. Оливию, чьи черты напоминали высохшую мумию, изрубленную Монику, в чьих движениях была кривизна всего мира: все ее движения были неестественны и противоречили анатомии человеческого тела. Затем из пучины переваренного трупного пятна вылезли двое мальчишек, сросшиеся как сиамские близнецы. Это были Эдди и Ларри, которые срослись головами. Они смотрели на Джеймса, издавая стоны, похожие на плач младенца, которого породило на свет самое противоестественное нечто во всей вселенной. Рядом с ними появился тот, кого Джеймс точно не думал увидеть. Перед ним стоял Крейг Тари. Его кожа была измятая и обугленная, словно он сгорел на трансформаторе, когда замкнул своим телом цепь. В его голове застряли прутья, которые образовывали решетку, центром которой являлось лицо Крейга.