Шакал расставил мигрантов по порядку: сначала он сам, потом Чончо и Слим, Бето и Лука, Лидия, сестры и Марисоль. Остальные мужчины встали в конец.

Они двинулись на север – настолько быстрым шагом, что, пожалуй, и сами не ожидали от себя такого; Лидия пыталась не терять из виду ускользающие очертания сына. Их легкие переполнял свежий холодный воздух; после двух томительных дней в квартире дорога на север по залитой звездным светом земле бодрила. Все молчали, но очень скоро топот ботинок, ступавших по неровной поверхности, и негромкие звуки их напряженного дыхания стали походить на некое подобие беседы. Все старались сосредоточиться, чтобы случайно не упасть, не споткнуться и не врезаться в человека спереди. Опасались вывернуть лодыжку. Пытались – правда, в основном безуспешно – не робеть перед невидимым, но повсеместным присутствием la migra.

В пустыне не было забора, поскольку не было нужды что-либо ограждать. Они шли в двадцати милях к востоку от Эль-Сасабе, на западе примерно на таком же расстоянии возвышались жилые дома Ногалеса и горы Парахито, служившие своеобразным пограничным барьером. Было холодно. Лука надел все вещи, которые они с Мами купили в «Уолмарте» перед отъездом из Акапулько: джинсы, футболку, толстовку, теплую куртку и толстые носки. Его ботинки были крепко зашнурованы и перевязаны двойным узлом. Папину бейсболку мальчик убрал в боковой карман рюкзака, а сам надел вязаную шапку и шарф, подаренные той старушкой в Ногалесе, но, даже несмотря на множество слоев и влажный от пота позвоночник, нос и пальцы у него заледенели. Он мечтал вернуться назад во времени и купить перчатки. Порой Шакал присвистывал, и тогда все замирали и ждали на месте; когда койот дважды цокал языком, они послушно возобновляли движение. В одну из остановок Лука отчетливо услышал, как где-то неподалеку гудит электронное устройство. Затормозивший рядом Чончо указал на красный огонек, мигавший на вершине столба. Они стояли почти точно под ним. Огонек поворачивался на шарнире. Когда он взглянул в другую сторону, Шакал снова цокнул языком, и все мигранты рванули во мрак и не останавливались, пока не миновали горный кряж, лежавший за пределами досягаемости вращающегося механического глаза.

– Поздравляю! – громко прошептал Чончо, обращаясь к Луке. – Только что ты обхитрил первую в своей жизни камеру пограничной службы Соединенных Штатов.

Мальчик сверкнул в темноте зубами, а у Лидии вдруг скрутило живот – от горестного осознания, которое пришло вслед за словами Чончо.

– А мы уже в Штатах? – спросила она шепотом.