Это не просто удобное оправдание. Это правда. Я это сердцем чую.

Сара испортила моего мужа и мой брак.

Она испортила моего сына.

И теперь весь мир услышит о том, что она сделала.

84 Мэгги

84

Мэгги

Мне приходится колотить в дверь и кричать «Полиция!», чтобы Бриджит наконец ее открыла.

– Агент? Я чем-то могу вам помочь? Просто Черил нехорошо, а Иззи все еще…

– Уделите мне минутку.

Бриджит неохотно меня впускает, и то ли мне, то ли самой себе рассказывает о состоянии жены. А потом она останавливается и поворачивается – так неожиданно, что я чуть было на нее не налетела.

– Эта болезнь – она же не магическая? Я знаю, что Сара не стала бы… Но в той статье сказано, что кто-то из копов и те футболисты тоже больны, а вы ведь знаете, что Черил пришлось разбираться с тем неприятным происшествием с Харпер и Беатриз, и она тревожилась, не сочла ли Сара, что Харпер не получила достаточной поддержки… У нее бывают мигрени, но эта уж очень сильная. Она лежит, шторы задернула, есть не может, и не спит из-за боли. О, Боже, как я вообще могу так думать? Мне надо было просто спросить у Сары, но она будет убита тем, что я даже допустила мысль…

И прямо в коридоре Бриджит Перелли-Ли начинает лить слезы. Она плачет тихо, чтобы не потревожить родных, и вытирает каждую слезинку, как только она выкатывается. Я мягко касаюсь ее плеча и не мешаю выплакаться.

– Извините, – она шмыгает носом. – Мне очень стыдно. Просто я боюсь за Черил, боюсь за всех нас. Я была у Сары в ковене. В последние пару дней мой салон почти пустует. Что, если никто не приходит, потому что решили, что я во всем этом тоже замешана? Я подумываю, не закрыть его на несколько дней. Я видела, что сделали со знаком на въезде в город, до того, как его почистили. Знаете, нам на уроках истории говорили, что во время преследований изгоняли не только ведьм, но и невинных людей. Всех, кого только заподозрят. Я много лет с ней колдовала…

Она замолкает. Мне странно и грустно видеть, насколько она растеряна. Боится за жену. Боится, что все это сотворила ее самая близкая подруга. Боится, что подозрения города могут пасть и на нее.

Когда я скажу ей, зачем пришла, она будет в шоке из-за того, что это подозрение падает и на ее дочь.

– Я все еще стою, кажется? – пытаюсь я вызвать у нее улыбку.

У меня не получается.

– Садитесь, – говорит Бриджит, направляя меня к кухонному столу.