– Мы не занимаемся проверкой сообщений насчет того, что кто-то где-то опять видел маленьких зеленых человечков, – сказал Айсли. – Прежде всего, для таких проверок у нас нет средств. Мы занимаемся тем, что пытаемся спрогнозировать научные, социальные и военные аспекты первой встречи человечества с враждебным разумом. Как организация мы скорее мозговой центр, чем что-то иное.

– Я не слышал, чтобы кто-нибудь в нашей местности говорил о том, что видел летающие тарелки, – отрицательно покачал головой Брайс.

– Именно это и имел в виду майор Айсли, – сказал Аркхэм. – Видите ли, наши исследования показывают, что первый контакт может произойти настолько заурядным образом, что мы даже не сообразим, что это самая первая встреча с иным разумом. Обычно полагают, что с неба спустится космический корабль… один или несколько… На самом деле все может быть совсем не так. Если мы столкнемся с действительно враждебным нам интеллектом, то их корабли могут настолько отличаться от наших представлений о том, как должен выглядеть космический корабль, что мы не сможем заметить даже сам факт их приземления.

– Вот почему мы проверяем все странные явления, даже если они на первый взгляд никак не связаны с НЛО, – продолжал Аркхэм. – Например, прошлой весной в одном местечке в Вермонте обнаружился вдруг дом, в котором необыкновенно активно действовал полтергейст. Приподнималась и передвигалась мебель. По кухне летали тарелки и разбивались о стены. Из стен начинали вдруг лить потоки воды, причем в таких местах, где даже не было водопроводных труб. Прямо из воздуха возникали вдруг ни с того ни с сего огненные шары…

– Но разве полтергейст – это не привидение? – спросил Брайс. – И какое отношение имеют привидения к сфере ваших интересов?

– Никакого, – ответил Айсли. – В привидения мы не верим. Но мы задаемся вопросом: не может ли быть явление полтергейста следствием того, что попытка установить канал общения между интеллектами разного типа почему-то не удалась? Если существа, принадлежащие к враждебному нам разуму, общаются между собой только при помощи телепатии, то мы будем не в состоянии перехватывать их обмен мыслями. Но в этом случае невоспринятая психическая энергия, возможно, может производить такой разрушительный эффект, который мы приписываем обычно потусторонним силам.

– И к какому заключению вы в конце концов пришли относительно того полтергейста в Вермонте? – спросила Дженни.

– К заключению? Ни к какому, – ответил Айсли.

– Мы просто сделали вывод, что это… интересно, – добавил Аркхэм.

Дженни посмотрела на сестру и увидела, что Лиза сидит с широко раскрытыми глазами. Враждебный интеллект – это было нечто такое, что Лиза в состоянии была воспринять, понять, принять как возможное объяснение. Благодаря книгам, кино, телевидению к такого рода угрозам и опасностям она была внутренне подготовлена. Космические чудовища. Пришельцы из дальних миров. Конечно, все это не делало убийства, совершенные в Сноуфилде, менее ужасными. Но это была понятная, известная угроза, неизмеримо более предпочтительная по сравнению с угрозой неизвестной. Дженни очень сильно сомневалась, что первая встреча человечества с обитателями других миров произойдет по подобным сценариям, но Лиза, кажется, была готова в это поверить.