Саша предпочла промолчать.

Дома она отвела детектива в ванную по его просьбе, усадила на принесенный туда стул, оперативно расстегнула рубашку Кристиана и взглянула на ранение, шумно выдохнув:

– О, Господи!

– Не выражайся, – брезгливо прошептал он. – Будешь подавать инструменты и делать, что я скажу.

Саша протерла продезинфицированным бинтом кровь, позволяя Фишеру рассмотреть рану, и поднесла к ней небольшое зеркальце, имевшееся как раз для этих целей в аптечке. Кристиан говорил, занимаясь своей раной и останавливая девушку строгим взором, когда она порывалась чем-то помочь ему:

– Он в Москве.

– Прости, из тебя тут нож торчит… я не могу думать о деле.

Кристиан улыбнулся, что вышло у него почти тепло, красиво, словно Саша или растрогала его, или искренне насмешила.

– Ты же не беспокоишься?

– Послушай, будь ты последним негодяем, я не позволю тебе умереть. Не важно, как я к тебе отношусь, сейчас надо просто спасти тебя. Как вытащить эту гадость?

– Встань позади меня, возьми в одну руку проспиртованный кусок бинта и будь готова немедленно зажать рану. Поддерживай меня за плечо.

Саша выполнила указание.

– Готова?

– Да…

Она крепко держала его за плечо, глядя на то, как Фишер аккуратно взялся за рукоять ножа. Медленно вдохнул, замер и не слишком быстро, аккуратно, прямым движением вытащил из себя лезвие. Саша мгновенно заткнула рану, почувствовав, как содрогнулся всем телом Кристиан.

«За что же ты дерешься?» – подумала она озадаченно.

– Крис, ты в сознании?

– Определенно, – прошептал он. – Ты молодец. Так и стой пока.

Кристиан взял в руку приготовленную заранее иглу и нить.

– Я смогу наложить только поверхностный шов, – сообщил он сдавленно. – И всё это время тебе придется меня поддерживать. Будет тяжело. Потом ты перебинтуешь меня. Станет плохо от крови, предупреди. А лучше просто не смотри, что я делаю.