Она перестала плакать и хладнокровно посмотрела в зеркало на своё отражение.

«Всего-лишь физическая оболочка. Я. Ничего. Не боюсь».

Никогда бы она не подумала, что способна на такую внутреннюю смелость, но теперь перед готовностью к смерти сила заполняла её жилы неуклюжего, хрупкого тела.

Больше десятка детей, студентов, несколько влюбленных парочек и семей Саша заметила в салоне, и за каждым из пассажиров стояла своя история. Какая-то старушка разговаривала с внучкой о скорой встрече с мамой. Семейная пара переругивалась, рассчитывая, что никто этого не замечает. Она – с покрасневшим носом, готовая заплакать – опустила глаза, он раздраженно постукивает стопой по полу и вполголоса оправдывается. «Истории… десятки их – живых, интересных и трагичных – полетят в пропасть, разорвутся на ветру и останутся без завершения, потому что кто-то ненавидит жизнь».

Тогда же Саша поняла – у нее конкретно сейчас есть шанс лично увидеть и разгадать, как именно Кристиан «раскалывает» преступников. Для любознательного существа смерть с оставленной без ответа загадкой и в одиночестве – нечеловеческая пытка. Но она вспомнила, как Фишер сидел в машине, устало опустив голову и сказал, пусть недовольно, но искреннее: спасибо. Всего только за сдержанное обещание, за оправданное доверие.

«Это – не единственная тайна, которая мной не разгадана», – она вспомнила про Винсента. «Жаль, что на небесах, наверное, нет его улыбки».

Саша рассмеялась, потому что вспомнила его чудовищную бороду и испачканное в грязи лицо, его игру в снежки, его искреннее чтение стихотворений, тишину в его мирном домике монаха-отшельника…

Как бы ей хотелось ещё хоть на минуту оказаться там с ним и просто услышать, как горят поленья в крохотной, сложенной из кирпичей, печке…

Неожиданно, прислушавшись, Саша заметила нарастающий шум в салоне.

«Началось».

* * *

– Я хочу поговорить с вами о Боге, – Фишер с бесцеремонностью устроился в кресле рядом с мужчиной, закинув ногу на ногу, и стал неторопливо расстегивать чехол в руках. Собеседник процедил с сильным акцентом ругательство, плохо поддающееся расшифровке на слух.

– Говорят, в падающем самолете нет атеистов. Врут. Один всё же найдется, – широкая улыбка Кристиана показалась мужчине демонической.

Когда он вновь предпринял попытку угрожать, красноречиво потянувшись к кнопке на наушнике, детектив остановил его, схватив за запястье и мрачно посмотрел ему в глаза, да так, что он на секунду его собеседник оцепенел: