- Очевидно, он сделал копии. Мой отец был осторожным человеком. Все дело в том, что я ничего не предпринял. И Саймон смог долгие годы совершать другие свои преступления.

   - И что бы ты смог сказать? – спокойным голосом поинтересовалась Алекс. – Мой отец сжег фотографии, и я не могу ничего доказать?

   - Я за много лет до этого случая подозревал, что он занимается какими-то грязными делишками.

   - Но, как ты уже сказал, он был осторожным человеком. Ты бы ни в чем не смог его уличить.

   - Я и сейчас не могу, - внезапно вырвалось у него. – Потому что такие люди, как Фрэнк Лумис, и сегодня покрывают все это дерьмо.

   - И что же ты ему тогда сказал?

   - Я спросил его, где он находился всю эту неделю. И почему он не ответил ни на один мой звонок.

   - И?

   - Он утверждал, что занимался поисками Бейли.

   Алекс прищурилась:

   - Правда? И где же он ее искал?

   - Этого он мне не захотел сказать. Но ее бы и не нашли. Я сказал ему, что в любом случае не позволил бы это сделать. Поэтому-то он так негативно и отреагировал. И если он хочет нормально делать свою работу, то должен координировать ее с нами. – Дэниел сердито выдохнул. – Нда, и потом я ему еще сказал, что свои благие намерения он мог бы доказать, если бы рассказал, что делал тринадцать лет назад. Естественно его взбесило подозрение, что он кого-то покрывал, но для меня это единственная возможность, по крайней мере, частично оправдать, что он тогда сделал. Фрэнк посадил в тюрьму невиновного. Весь процесс был сплошным фарсом.

   - И это ты бы смог доказать, если устроишь дружкам Саймона очную ставку. Они, безусловно, начнут сразу же валить друг на дружку, и их карточный домик рухнет.

Дэниел вздохнул. Большая часть его злости уже испарилась.

   - Но я не могу этого сделать, пока не узнаю, кто совершает эти убийства. И я не смогу приблизиться к этому человеку, не предупредив при этом Саймоновых дружков-извращенцев. Это невыносимо.

Алекс подошла к нему и положила руку ему на грудь.

   - Пойдем спать, Дэниел. Ты почти всю неделю не высыпался.

   Он прижался щекой к ее голове.

   - Я уже одиннадцать лет не могу выспаться, Алекс.

   - Значит, ты должен прекратить винить во всем себя. Если я это смогу, то и ты сможешь.