Дэниел собрался первым, Алекс же понадобилось на три минуты больше. Когда она спустилась со второго этажа, он уже ждал ее на подъездной дорожке. Она нанесла легкий макияж, а влажные волосы заплела в косичку. Она бы собралась быстрее, если бы ей не пришлось отдирать магазинные ярлыки от одежды.

Дэниел направился к канаве, возле которой его уже ждал Эд. Потом он бросил взгляд через плечо и увидел, что Алекс ободряюще улыбается ему в ветровое стекло. Дэниел вдруг почувствовал себя семилетним мальчишкой, которого привели записывать в первый класс.

   - Сегодня утром Алекс выглядит гораздо лучше, - заметил Эд.

   - Да. Мы вчера вечером были в тире, и она стреляла по мишеням. Стрельба поспособствовала хорошему сну.

   Брови Эда поползли вверх.

   - На редкость положительное влияние на сон, - хмыкнул он, и губы Дэниела искривились в усмешке.

   - Да, не правда ли?

   - Мы держим Марианну Вульф за лентой ограждения. - Эд указал на женщину, которая яростно щелкала фотоаппаратом. – Мы позаботились, чтобы оцепить место.

   Марианна опустила камеру, даже с расстояния чувствовался ее гневный взгляд.

   - Я не понимаю эту женщину. – Дэниел снова повернулся к канаве. – И не понимаю преступника.

   - Все, как и раньше, - сказал Эд. – Одеяло, лицо, ключ, волосы. Все.

   Канава оказалась неглубокой, и Малкольм Цукерман, судебный медик, находился в зоне слышимости.

   - Нет, не все. Эта старше. У нее, вероятно, сделана подтяжка, и накачаны губы, но руки морщинистые.

Дэниел присел на корточки:

   - Сколько ей приблизительно лет?

   - Около пятидесяти, - ответил Малкольм. Он стянул одеяло. – Узнаете ее?

Эта дама, вероятно, стриглась у хорошего парикмахера.

 - Нет. Ее я не знаю. – Дэниел бросил на Эда изумленный взгляд. – Он отошел от образца. Почему?