— Напомните мне ваш адрес, — сказала она, сама не понимая зачем, ведь прекрасно знала, где он живет.

— Нет… только не туда, — простонал он, с трудом выговаривая слова.

— Так, а куда же тогда?

Но он не ответил. Присмотревшись, она увидела, что он вырубился.

Остановив машину, Свон минуту неотрывно смотрела на него, затем, резко развернулась и помчалась в другую сторону, поддавшись безумию.

До дверей своей квартиры ей пришлось тащить его практически на себе. Ей удалось его разбудить, но он еле передвигал ноги, спотыкался и терял равновесие и, похоже, больше уже не понимал, где он и что происходит, покорно идя туда, куда вели. Открыв дверь, Свон завела его в квартиру, дотащила до спальни и уронила, не удержав, на кровать. Распластавшись на спине, он замер и тихо захрапел. Переведя дух, Дебора вернулась в прихожую и закрыла дверь.

— Боже, какой ужас! — прошептала она, на мгновение прижавшись спиной к стене и схватившись за гулко колотящееся сердце. — Что он обо мне подумает!

И тут же со счастливой улыбкой бросилась в спальню.

Осторожно разув его, она присела рядом и с нежностью погладила его густые волнистые волосы. Долго она так сидела, почти не двигаясь, разглядывая его, любуясь. Он спал беспробудным пьяным сном. Медленно она расстегнула на нем рубашку и стала гладить упругие мышцы. Никогда не доводилось ей прикасаться к такому прекрасному телу, и она делала это с благоговением, словно касалась бесценного шедевра. Она обожала искусство, преклонялась перед живописью, но особую слабость питала перед скульптурами. Каким прекрасным образцом, моделью для скульптора или художника мог бы послужить этот мужчина.

Наклонившись, она поцеловала его в чуть приоткрытые губы, но он не отреагировал, даже дыхание его не сбилось, словно он и не почувствовал, продолжая спать глубоким безмятежным сном. Горькое разочарование и болезненная досада охватили Свон, да с такой силой, что она едва не набросилась на него, чтобы растормошить и привести в чувства. Но испугалась, что если он придет в себя и поймет, где он, то может уйти, а это сейчас показалось ей невыносимым.

Забыв обо всем на свете, она стала целовать его тело, ощупывать его, ласкать. А он спал, как ни в чем не бывало, даже когда она расстегнула на нем джинсы и скользнула под них рукой, но вскоре опомнилась, испугалась и поспешно застегнула ему штаны, смутившись при мысли, что он может проснуться и застать ее за этим занятием.

Она лежала и не смыкала глаз, наслаждаясь его близостью, тем, что он спит в ее постели, рядом с ней. Давненько уже не бывало мужчины в ее спальне. А сейчас она все бы отдала, чтобы он остался здесь. Навсегда. Во сне он обнял ее, и Дебора млела от счастья в его объятиях. А желание ее достигло предела и, не в силах больше терпеть, она зажала меж ног его мускулистую ногу и терлась о нее до тех пор, пока из груди ее не вырвался сладостный стон… А потом устыдилась. Никогда с ней не происходило такого. Впервые она не могла совладать с собой. Это было так бесстыдно, так некрасиво, то, что она делала. Но угрызения совести были быстро вытеснены мечтами о близости с ним, сладостными от предвкушения того, какое наслаждение подарит ей эта дикая необузданная страсть. Этот мужчина пробудил в ней огонь, даже не прикасаясь, огонь, который не могли зажечь самыми страстными ласками ее бывшие любовники. Она была холодной, мертвой. Что же произошло, почему так получилось, что она вдруг из равнодушной женщины превратилась в похотливую самку, льнущей к совершенно чужому, почти незнакомому мужчине, одержимая вожделением, влюбленная до фанатизма? Свон не находила ответы на свои вопросы, но одно знала точно — без этого мужчины ей уже не жить. И это была не наивная горячая девчонка, а она, умная, рассудительная, расчетливая и холодная взрослая женщина. Объяснению это не поддавалось. По крайней мере, для самой Свон.