Робин пошел на кухню, Дачесс — за ним. Кухня у Прайсов была вся белая — встроенная мебель, столешницы под мрамор. На холодильнике — школьные табели Генри, над обеденным столом, в рамочках — художества Мэри-Лу. Робин прилип мордашкой к стеклянной двери, что вела во двор. Там, во дворе, лепили снеговика. Мистер Прайс и Генри с трудом катили снежный шар, но, видно, тот все еще казался им недостаточно внушительным.

Миссис Прайс и Мэри-Лу притащили каждая по ветке, обломали до нужной длины — это будут руки. Генри что-то сказал, все дружно засмеялись.

— Хочешь во двор? — спросила Дачесс.

И в это самое мгновение миссис Прайс подняла взгляд, увидела их за стеклом, отвернулась, поспешила подойти к своим детям, обнять Мэри-Лу. Посыл был ясен: свои под крылышком, а чужих не принимаем.

Комната, отведенная Дачесс и Робину, представляла собой переоборудованный чердак. Туда они и направились — Робин первый, Дачесс за ним. К спаленке примыкала отдельная ванная комната — умывальник, ванна, стаканчик для зубных щеток. На полках имелись потрепанные книги — «Великолепная пятерка» Энид Блайтон и кое-что из Доктора Сьюза.

— Давай костюмчик снимем, а, Робин?

Он не ответил. Лег на кровать и отвернулся, чтобы Дачесс не видела его слёз. Она обошла кровать, присела рядом, стала гладить вздрагивающее плечико. Робин стряхнул ее ладонь.

— Зачем ты вообще поехала в церковь! Ты дедушку ненавидела. Дедушка был добрый, а ты ему гадости говорила — потому что ты злюка. Ух, какая ты злюка!

Робин лежал на спине. Вверху, над слуховым окном, роились снежинки, падали, соскальзывали по стеклу, напоминали: между вами и белым беспредельем — только шатер чужого чердака.

— Прости, — сказала Дачесс.

— Одно только это слово и знаешь.

Она его пощекотала. Робин не улыбнулся.

— Хочешь, книжку почитаем?

— Не хочу.

— Хочешь, Мэри-Лу снежками закидаем? Прямо в лицо метить будем, а снежки непростые — в каждом льдинка спрятана. Я умею такие делать.

Намек на улыбку.

— Или мистеру Прайсу выбьем зуб таким снежком. Хочешь, я проткну сосулькой миссис Прайс? А Генри мы желтым снегом накормим.

— Где мы возьмем желтый снег?

— Написаем на него — вот он и пожелтеет.

Робин рассмеялся. Дачесс обняла его.