— Ну и как ты разруливал — в смысле, с Дарком?

— Сказал, что возьму вину на себя. Я, мол, один был, больше копам и допрашивать некого. Имя Дарка вообще не всплывет.

— И он тебе поверил?

— Нет. Дом, Уок; Дарку нужен был мой дом. Ну я и сдался. Покупай, говорю, только мальчика оставь в покое.

— Почему ты просто не сказал: я виновен?

— Тогда бы мне пожизненное впаяли. А стал бы отпираться — «вышку» дали бы. Дело мое было безнадежное. Открой только я рот — на вопросы пришлось бы отвечать. О револьвере, например.

— Который ты спрятал.

— Револьвер забрал Дарк. Подстраховался на случай, если я передумаю.

— Ты помог Робину забраться через окно в спальню. Смыл кровь с рук. Твою мать, Винсент!

— Ну да, тридцать лет за решеткой — неплохая школа.

— Следы, значит, замел и давай в молчанку играть?

— А что мне оставалось, при твоих-то вопросах? Чем больше я запирался, тем очевиднее казалась моя вина. Стоило только мне заговорить, и ты поймал бы меня на лжи. Где орудие убийства? Куда делось?.. То-то. Короче, я решил: пускай введут мне смертельную дозу. Пускай сделают то, что должны были сделать еще тридцать лет назад.

— Тогда не убийство было, а несчастный случай.

— Э, нет, Уок! Я убил Сисси; ты просто трусишь взглянуть на дело именно под этим углом. Теперь я готов. Хочу уйти. С самого начала хотел, только прежде надо было наказание до капельки выпить. Мне и Хэл в письмах писал: хорошо, дескать, что срок тебе дали, вот посиди-ка за решеткой, помучайся, а то смерть для такого, как ты — слишком легкий выход.

— У Дарка денег не было, чтобы купить твой дом, — сказал Уок. — Ему даже на первоначальный взнос не хватило бы. Не говоря о налогах. После того, что сделала Дачесс.

— Я этого не знал. Мне потом Дарк сам написал.

— Я читал письмо.

— Понятно.

— Ты, наверное, здорово разозлился.

— Еще бы. Особенно в первый момент. Не из-за себя. Из-за денег. Мне они были позарез нужны.