Вот и полицейский участок — пустой, судя по темным окнам. Не зажигая свет, Уок стал просматривать видеозапись. Нахмурился, увидев вывеску «Восьмерка»; клуб Дарка. Заметил дату в уголочке, сообразил, что именно его сейчас ждет. Организм отреагировал учащением пульса.

Одна запись — один день; Уок прокручивал ее в ускоренном режиме, пока на экране не мелькнула Стар. Теперь она — призрак, это так; но почему-то скольжение Стар по залу, ее флирт, улыбки и даже получаемые ею чаевые тоже казались Уоку призрачными. Он опять ускорил темп и только с того момента, когда началась драка, стал смотреть внимательно. В зале куча-мала, Стар падает, хватается за подбитый глаз, ругается, судя по мимике. Хочет и не может подняться, словно спиртное наконец возымело эффект.

Кто ударил Стар, Уоку было не видно.

Но вот обидчик шагнул вперед, и камера выхватила его.

Знакомая хромота и болезненные усилия скрыть ее.

Брендон Рок.

Снова ускоренный режим прокрутки — и вот она. Обознаться невозможно. Миниатюрная, белокурая. Хорошенькое личико искажено ненавистью. На глазах Уока Дачесс устроила пожар, которому суждено было пылать целый год.

Досмотрев до конца, он поднялся. Снял полицейский значок, положил на стол. Вынул кассету, шагнул в ночную свежесть. Прошел по Мейн-стрит, размотал пленку и выбросил в мусорный бак.

* * *

Кинговский дом был пуст.

Дачесс стояла перед парадной дверью, возле видавшего виды «Тауруса». Она его угнала. Стянула ключи в Камарильо, в баре, у одной женщины, слишком увлеченной игровыми автоматами. Дачесс оставит автомобиль здесь, на улице. Вместе с ключами. А для раскаяния она слишком утомлена.

Обошла дом, постучала. Закралось и задержалось в сердце сомнение — а не тонка ли у нее кишка? Проделала такой путь — ну и что? Не сдрейфит ли теперь, в решающий момент?

Вырулив на Мейн-стрит, она все шарила глазами, все выискивала перемены. Не критичные, а мелкие. Не могло ведь так быть, чтобы без Дачесс и маленькой ее семьи Кейп-Хейвен остался прежним? Но видела она только сонные улицы, совершенно такие же, как раньше. Ни единый дворик не зарос травой, кругом полный порядок, курортный лоск — словно кровь ее матери тщательно закрасили, словно и не жила на свете никакая Стар Рэдли.

Дачесс прошла к задней двери, подобрала камень. Звон разбиваемого стекла был поглощен прибоем.

Теперь — из комнаты в комнату, ощупывая пространство пистолетным дулом. На стене фото: Винсент и Уок, оба спиной к океану. Безмятежно улыбаются; сама Дачесс в жизни так не улыбалась.

Теперь наверх, в спальни, и пускай дорогу освещает одна только луна. Вот платяной шкаф, в нем Винсентова одежда — всего-то три рубахи, джинсы да грубые ботинки. Как становятся убийцами? Вдруг есть ген убийства — выскакивает через многие поколения, отец с матерью совершенно ни при чем, а виноват далекий предок? Или будущий убийца формируется постепенно, из сотен мелких обид, и близким вполне реально расслышать многочисленные «звоночки»? Может, Винсент Кинг родился хорошим; да только кровь ребенка так вот запросто с рук не смоешь… Вдобавок тридцать лет провести среди законченных мерзавцев и остаться прежним — такое, наверное, все силы отнимает. И мало кому дано.