И снова вокруг будет мрак, — запел я ещё одну мою песню. — Ну, когда же это закончится?!

Когда я вновь увижу этот мир…

Я так любил любоваться закатом!

Но больше никогда не увижу его!

За что же мне это горе?

За что мне это клеймо?.. — тут я начал играть на гитаре более энергичнее. — Весь мир для меня померк!

Но звуки стали громче!

И эта ужасная тьма,

Что окружает меня,

Никогда не исчезнет!

Да, эта песня была очень пессимистичной и негативной. Эта была первая песня, что я написал после потери зрения. Она передавала мои эмоции и чувства. Не смотря на то, что песня была такой грустной и негативной, она в то же время была правдивой и честной. Я в ней не врал, а говорил о своих чувствах и о том, что думал. Папа эту песню слышал, и она ему очень не понравилась, ведь обычно я писал добрые и позитивные песни, а эта была совершенно другой. Больше я никакие свои новые песни не давал папе слушать, ведь они были всё суровее и суровее, всё мрачнее и мрачнее. Папе не стоило их слышать и из-за этого расстраиваться. А я знал, что он расстраивается из-за того, что мои песни и моя музыка стали другими, ведь он понимал, что я сам изменился, а уже это, понятное дело, его расстраивало.

Когда я закончил петь эту песню и доиграл до конца музыку, я отложил в сторону гитару. Мне надо было немного отдохнуть от игры на гитаре. От этих грустных песен мне самому становилось не по себе, и на меня наваливалась сильная тоска. Так что мне было просто необходимо сделать передышку. Я поднялся со стула, потрепал по голове Лорда, который сидел рядом со мной и громко пыхтел, и подошёл к окну. Я сделал глубокий вздох.

Мои мысли начали незаметно от моих грустных песен переходить на Диму. Я думал о том, как будет хорошо, когда Дима тоже заведёт собаку. Я уже представлял себе, как мы будем с ним вместе гулять со своими псами. К счастью жил Дима не слишком далеко и если что мы могли бы себе легко это позволить. И это было бы очень круто! Но долго думать об этом мне не дали, так как до меня донеслись шаги папы, а через пару секунд скрипнула дверь. Я оборачиваться не стал, делая вид, что ничего не услышал и, надеясь, что папа сам развернётся и уйдёт, поняв, что я не хочу ни с кем сейчас общаться.

— Привет, Макси. Какую-то ты мрачную музыку сейчас играл, — подметил папа.

Я медленно обернулся в сторону папы. Выражение моего лица стало недовольным. Я не любил, когда папа подслушивал, как я играю на гитаре, а походу он именно этим и занимался.

— Ты не подумай, я не подслушивал, как ты играешь на гитаре, — поспешил сказать папа, будто бы прочёл мои мысли. — Я просто поднимался по лестнице и услышал мелодию. Больше я ничего не слышал. Что ж у тебя всё так мрачно? Может, поиграешь весёлую песню? Зачем грустить?