– Как скажешь.

– Береги себя, Мэдди. Если сможешь, дай знать. Буду ждать. И помогу всем, чем смогу. – Фига развернулся назад. – И ты тоже береги себя, Оливер. Мать у тебя крепкая. Она тебя защитит. Но и ты также должен ее защищать, понимаешь?

Оливер молча кивнул.

– Спасибо, Фига, – сказала Мэдди.

Он открыл дверь и вышел из машины. Мэдди завела двигатель. В зеркало заднего вида она видела Фигу, провожающего их взглядом.

67. Скажите, доктор, куда мы двинем в этот раз?[112]

67. Скажите, доктор, куда мы двинем в этот раз?[112]

Нейт очнулся, задыхаясь от кашля. Перевернулся на бок, и его вырвало одной желчью. По груди разлилась острая боль, будто его резали ножницами.

Подняв взгляд, Нейт недоуменно заморгал.

«Это моя комната», – подумал он.

В прямом смысле. Его старая комната. В которой он жил ребенком. Прогнувшийся потолок с подтеками. В углу паутина. На стене плакат с тачкой «Ламборгини», выцветший, лишившийся красок. И другие, более заметные отличия. Стойка с ружьями в углу. Рядом коробка с патронами. Окна заколочены досками. Возле кровати на столике бутылочка с отбеливателем незнакомой марки, окруженная неровным кружком бумажных полотенец и марлевых тампонов.

Застонав, Нейт уселся в кровати. От этого усилия перехватило дыхание, и пришлось какое-то время сидеть, приходя в себя. Боль, пилившая ребра, немного притупилась.

Там, на хлипком стуле, сидел отец. В левой руке – ложка в миске с овсяными хлопьями. А рядом – пистолет 45-го калибра. «Призрак, – подумал Нейт. – Тот самый, которого я уже видел».

И все-таки не призрак. Абсолютно реальный человек, кто бы он ни был. Во плоти.

Отец Нейта, но в то же время не его отец. На то, что это не он, указывала ложка в левой руке, да и в целом он выглядел грубее. Похожим на кусок выдубленной кожи. Это не умирающий от рака. Жизненные силы буквально окутывали его. Он посмотрел на Нейта ясными голубыми глазами.

– Здравствуй, Нейтан, – сказал старик.

– Не может быть… – Голос Нейта прозвучал хрипло, точно скрежет камня по асфальту.

Его отец – или двойник отца – фыркнул:

– Не может. И в то же время может.

Нагнувшись, старик поднял что-то с пола: старую кружку с отколотым краем. На ней был изображен оранжевый мультяшный кот, в котором Нейт узнал Хитклиффа[113], уныло заявляющий выходящим изо рта пузырьком: «Ненавижу понедельники». «Так разве это не фраза Гарфилда?[114]»