– Они снова его включили, – произносит Роуэн.

– Зачем?

Он пожимает плечами:

– Возможно, чтобы передать свои требования?

Мы оба смотрим в сторону бара. В стороне от нас беременная женщина звонит мужу по «ФейсТайму». У нее по лицу текут слезы, когда она тянется к телефону и касается экрана.

– Я так тебя люблю, – говорит муж.

– Я тоже люблю тебя.

Я подавляю всхлип и отворачиваюсь, не в силах вынести пытку тем, как люди прощаются друг с другом. Шум в салоне нарастает, когда все больше пассажиров дозваниваются до своих близких. Оставляют сообщения по голосовой почте – заверения в любви, просьбы о прощении. Если не выживу, передай детям, что я люблю их…

Франческа отсылает сообщение, и я замечаю, как она сдерживает слезы, вот-вот готовые покатиться по ее лицу, которое она стремится сохранять спокойным. Мне не терпится добраться до телефона, лежащего в сумочке, в носовой части самолета, и я гадаю, сколько же продержится Сеть, когда все сразу пытаются дозвониться домой.

Моя мама звонила мне за день до смерти. Это было менее чем через год после того, как я бросила учиться на пилота. И я не смогла бы выслушать очередной нотации о том, чтобы предпринять еще одну попытку; вынести ее ненавязчивых, однако настойчивых расспросов, что же случилось в тот день во время тренировочного полета. Я глядела, как ее имя мигает на экране, и переключила вызов на голосовую почту. Сама позвоню позднее или утром. Вот только я не позвонила, и до сих пор не могу себе этого простить.

В моей голове проносятся яркие образы. Адам, стоящий у алтаря, повернувшийся, чтобы увидеть, как я шествую по приделу храма. Первая встреча с Софией. Наш с ней приезд домой. Игры в чудовище из ванны, провожание в школу, мы с Адамом держим ее за руки и высоко раскачиваем. Мама не дожила до нашей свадьбы с Адамом, так и не увидела Софию и никогда не узнала меня в качестве матери. Софии я подобного не желаю. Я хочу находиться рядом с ней – именно это я ей пообещала в тот день, когда мы привезли ее к нам.

Я никогда тебя не оставлю. Ты больше не будешь одна.

– Вот.

Я оглядываюсь. Роуэн протягивает мне телефон. Я беру его в руки, даже когда вежливость заставляет меня произнести:

– Не могу… вы, наверное, тоже хотите…

– Сначала вы. Позвоните мужу. И дочери.

– Огромное спасибо. – Я судорожно сглатываю.

Мобильный Адама выключен, я сбрасываю вызов и звоню на городской телефон. Представляю, как Адам неохотно встает, размышляя, кто это названивает посреди ночи, потом неуклюже спускается вниз, заглядывает в открытую дверь комнаты Софии, желая убедиться, что звонок ее не разбудил.