Контора риелтора, потом мясная лавка, затем… затем…

Куда?

Тут все по-другому. Темно, все снегом засыпано, и тени в дверях магазинов, мимо которых не хочется идти. Они смотрят на меня – птицы с черными глазами-бусинками, будто им в головы чернил налили. Там еще мертвые кролики висят – я видела. И ноги трех поросят. Все они глядят из лавки. И ждут меня.

Снег в тапочках. Снег на мне – на халатике, на пижаме.

Как же холодно, холодно-холодно-холодно.

Куда же теперь?

Глава сорок восьмая 30 минут до Сиднея. Майна

Глава сорок восьмая

30 минут до Сиднея. Майна

Самолет начинает закладывать крутой вираж, сирена воет так же громко и настойчиво, как бушует охватившая меня паника, твердящая, что это всё. Конец. Я не могу дышать, внезапно навалившаяся клаустрофобия усугубляется дразнящим меня сквозь обзорные стекла бескрайним небом.

Назойливый вой сирены не умолкает, буквально сверля мою голову. Одиннадцать лет горечи и злобы, острого ощущения полного провала, сопровождавшего меня по дороге домой из летной школы и с тех пор не отпускавшего ни на секунду. Если бы только я не поменялась рейсами с Райаном, не вернулась на работу после появления у нас Софии, не замерла одиннадцать лет назад. Если бы я поверила в себя, в свою интуицию. Подала бы жалобу и стояла на своем. Ничего этого сейчас не было бы.

Сирена завывает. Передо мной, наверное, сотни переключателей с обозначенными мелкими белыми буквами названиями, которые мне ни о чем не говорят. «ФИКСАТОР ПОЛОЖЕНИЯ ПО ПОТОКУ». «ПРОДОЛЬНАЯ БАЛАНСИРОВКА». «ВЕРТИКАЛЬНАЯ СКОРОСТЬ». «ЛОНЖЕРОНЫ ФИКС. ВКЛ.». Один из них – автопилот, но какой именно? Я пытаюсь заставить себя смотреть внимательно, ряд за рядом, но глаза стреляют по сторонам, и я теряю ориентировку. Не вижу автопилота. Нет его здесь.

Я надеваю наушники.