Хотя подобного конца я, естественно, не желал. Мне хотелось, чтобы мы эффектно врезались в оперный театр, чтобы репортажи о наших действиях – о важнейшем за всю историю политическом заявлении – вновь и вновь, в течение нескольких десятилетий, прокручивали на всех континентах, в каждом доме, школе и учреждении. Мне хотелось заголовков в «горячих новостях» и освещения изменений климата столь яркого и бурного, что от него никто бы не скрылся. Миссури тоже этого желала. Она устала от борьбы за справедливость в отношении брата, тоже активиста «зеленых». От попыток заставить людей прислушаться к словам, что стали причиной его гибели более двадцати лет назад. Заключительный акт, сказала она. Ради него.

Я наблюдал, как пассажиры шарахнулись от примитивного маскарада Миссури. Полагаю, нам нужно поблагодарить джихадистов за то, что они породили страшную истерию вокруг проводов вкупе с пластиковыми пакетами. Ее «бомба» представляла собой не что иное, как набитые носками пакетики для отходов собачьей жизнедеятельности, привязанные к эластичной стяжке для багажа, и срезанные с наушников цветные провода. Каждый предмет беспрепятственно прошел через рентгеновский аппарат на входной проверке, а вместе их собрали в туалете самолета.

Наверное, если бы Лена так и не узнала, что взрывчатка – сплошной фейк, этого было бы достаточно, чтобы держать экипаж в узде… Все мы крепки задним умом.