Сейчас он смотрит на нее. Ветер треплет красное платье-саронг, просвечивающее на солнце, четко обрисовывая силуэт: плавный изгиб бедер, округлость груди. Роуз стоит, запрокинув лицо к солнцу; длинные светлые локоны свободно струятся по спине.

Он не может насытиться ее телом. Его ощущением, вкусом, запахом. Сколько бы раз они ни были вместе, Люку мало; каждый раз, глядя на нее, он ее желает.

Да будет так и впредь.

Он поднимает бутылку к губам, допивает последний глоток и шагает прочь от воды, чтобы присоединиться к жене.

Вещи почти собраны. Пока Роуз оставалась в постели, Люк сложил чемодан.

У них еще есть время до того, как пора будет вызывать такси в аэропорт.

Он посмотрит на ее самочувствие. Возможно, теперь, после отдыха, ей захочется искупаться напоследок или выпить вина на террасе.

Когда он подходит к жене, Роуз отрывает взгляд от горизонта, и он видит ее лицо.

Люк знает, что последние пару дней она была сама не своя, но это что‑то новое.

Роуз выглядит опустошенной.

Люк преодолевает оставшиеся несколько шагов до террасы почти бегом. Поставив пустую бутылку на пол, он обеспокоенно обнимает жену за талию.

– Эй, – спрашивает он, – что случилось?

– Ты собрал вещи, – всхлипывает она.

Люк хмурится.

– Если тебе что‑то нужно, я могу достать из чемодана. До вызова такси у нас целых два часа. Или у тебя все еще болит голова? Хочешь, прогуляемся по пляжу?

Роуз кладет голову ему на грудь. Все ее тело ощущается как один гигантский вздох.

– Понимаю, – говорит он тихонько. – Я тоже не хочу возвращаться. Но знаешь, я тут подумал…

– Люк, – перебивает она.

– Подожди, выслушай меня. Что, если мы вернемся домой ненадолго и спланируем другое путешествие? Длинное, настоящее приключение. На несколько месяцев, может, даже на полгода. Поедем в Европу. Или в Австралию. Тебе ведь дадут годовой академический отпуск, разве нет? Стоит решиться, пока у нас нет детей. Как говорится, путешествия – единственное, о чем никогда не пожалеешь. Так почему бы и нет?

Люк замолкает, а Роуз начинает плакать.