Что‑то явно пошло не так.

– Прости, – бормочет она сквозь слезы. – Я не могу вернуться в Лондон.

Люк крепче стискивает ее в объятиях.

– Дорогая, ну что такое? Расскажи.

– Люк…

Роуз отстраняется и взглядывает ему в лицо снизу вверх. Плакать она перестала, но вот выражение лица…

Люк никогда такого не видел.

Оно наводит ужас. И сама Роуз в ужасе. Как будто у нее язык отнялся от страха.

Наконец она находит слова и с нажимом повторяет:

– Я не могу вернуться.

Люк вдруг холодеет. Мозг по инерции продолжает думать: что бы там ни было, все наладится, приедем домой и разберемся. Не могло случиться ничего такого, что вызывало бы подобный ужас.

Но Роуз дрожит всем телом, и Люк понимает: что бы она ни рассказала, добром это не кончится.

– Он мертв, – говорит она.

– Мертв? Кто, дорогая?

Роуз со свистом втягивает воздух, всхлипывая.

– Он. Я убила его.

Люк разжимает объятия, уронив руки вдоль тела. Он стоит, уставившись на жену, – наверное, ему послышалось?

– Что? – говорит он. – Говоришь, ты кого‑то убила? Кого? Роуз, ты о чем?

– В день нашего отъезда. Перед тем, как забрать тебя с работы. Я убила человека.

Люк мотает головой. С тем же успехом Роуз могла бы говорить на иностранном языке.