Первые мои несколько попыток рассказать эту историю закончились ничем. Я помню, как сидела над пустой тетрадью в состоянии полнейшего ступора. До сих пор самым длинным, что мне удалось написать, было школьное сочинение на пять страниц по «Ромео и Джульетте». Так что мысль о том, чтобы написать книгу – настоящую полноценную книгу, вроде «Гарри Поттера», – казалась чем-то фантастическим. Но я обмолвилась о своих сомнениях в разговоре с матерью Адриана, и она дала мне хороший совет. Она сказала, чтобы я не пыталась написать книгу, а просто села за компьютер и начала рассказывать историю, предложение за предложением, тем же языком, каким рассказывала бы ее подруге за чашкой кофе. Она сказала, что вовсе не обязательно претендовать на лавры Джоан Роулинг. Вполне достаточно быть Мэллори Куинн из Филадельфии. И как только я приняла эту идею, слова полились сами собой. Мне просто не верится, что их в моем файле уже 85 000!

Но я забегаю вперед.

Пожалуй, стоит вернуться назад и кое-что пояснить.

Тед Максвелл умер от огнестрельных ранений на полу моего коттеджа. Его жена, Каролина, умерла получасом позже у основания Гигантского Бобового Стебля. Я призналась, что убила ее, защищая свою жизнь при помощи сломанной стрелы (на самом деле это был болт для стрельбы из арбалета), которую мы нашли в лесу несколькими неделями ранее. И она даже могла бы выжить, если бы наконечник стрелы не повредил сонную артерию, так что к тому времени, когда приехала «скорая», было уже слишком поздно.

Нас с тобой отвезли в полицейский участок. Тебя в обществе заспанной социальной работницы и корзины с мягкими игрушками отправили в столовую, а меня завели в каморку без окон с видеокамерой, микрофонами и чередой все более враждебно настроенных следователей. Чтобы обезопасить тебя, я рассказала им урезанный вариант моей истории. Я не стала ни упоминать о рисунках твоей матери, ни описывать, как она давала мне подсказки, которые помогли понять, что произошло. Я вообще не упоминала о твоей матери. Я сделала вид, что раскрыла секреты Максвеллов самостоятельно.

Детектив Бриггс и ее напарники восприняли мой рассказ скептически. Они видели, что я что-то недоговариваю, но я упорно придерживалась своей версии событий. Их голоса становились все громче и громче, а вопросы – все более и более недружелюбными, но я давала им одни и те же невозможные ответы. Были несколько часов, когда я была совершенно уверена, что меня обвинят в убийстве двух человек и остаток жизни я проведу в тюрьме.

Однако к рассвету стало понятно, что в моем рассказе содержится как минимум несколько крупиц правды.