– Копы приехали вовремя, и ничего страшного не случилось. Правда, мам.

– Все кончилось – и ни одного звонка… Хоть бы сказала – мол, всё в порядке… Мелоди и не намекнула, что мне надо мчаться в больницу. Знаешь, когда ты была совсем малышкой, у тебя случилась серьезная ушная инфекция – на целую неделю тогда угодила на больничную койку. Я все эти семь дней провела с тобой в палате. Врачи не могли заставить меня уйти. Один даже заявил медсестре: с такой матерью ребенку ничего не грозит. До постороннего человека и то дошло…

Робин откашлялась. Прошло пять минут, а она уже как выжатый лимон.

– Не хотела доставлять тебе беспокойства, потому и не звонила.

– Гленда была в шоке, что я ничего не знаю. Должно быть, я выглядела полной дурой…

– Мама, наверняка она все поняла.

Глаза матери вспыхнули.

– У тебя в детстве однажды случилась серьезная ушная инфекция. Тебя тогда положили в больницу на целую неделю…

– Мама… Ты хорошо себя чувствуешь?

– Они не могли меня заставить выйти из палаты. Все врачи были под впечатлением. Один из них даже сказал медсестре, что я – прекрасная мать.

Похоже, мама здорово не в себе. Робин еще никогда не видела ее в подобном состоянии. Смотрит в стену, выглядит совершенно потерянной… Неужели это Диана Харт, сильная и властная? Транквилизаторы словно превратили ее в другого человека – мягкого и нерешительного. Сердце Робин вдруг заколотилось, и она нежно сжала руку матери.

– Мама, со мной все хорошо.

– Я стала бы жалкой развалиной…

– Понимаю, мам, но у меня и вправду все отлично.

– Иногда… иногда думаю: слишком жестко тебя воспитывала. Однако ты должна понимать, что я всегда желала тебе только добра.

Робин смахнула нечаянную слезинку.

– Да-да, конечно…

– А ты меня вечно так разочаровывала!

Робин изумленно уставилась на мать.

– Сколько я вложила в тебя сил и времени… – продолжала та. – Ты всегда делала не то, что нужно. Потому я и была с тобой сурова.