Вода из крана шла только холодная, бойлер опять сломался. Но звонить хозяйке квартиры ему не хотелось. Марко расстроенно посмотрел на пену для ванны за двадцать евро: зачем тратить ее на короткий ледяной душ? Дрожа всем телом в халате, севшим после стольких стирок, Марко подошел к зеркалу. Ага, вот он, живот. Ну да, он ест где попало и пьет, как дренажная труба. Он изо всей силы втянул живот, задержав дыхание. Но что толку стоять вот так, не дыша?

Безана представил себе жену, лежащую на песке кубинского пляжа. Ясное дело, кто-нибудь за ней приударит. И прощай, Армандо. Марко еще внимательнее вгляделся в живот. Потом взгляд его скользнул на сильно отросшие ногти на ногах. Просто медведь какой-то. Марина сделала бы ему выговор.

Закурив очередную сигарету, он прошелся по дому голышом, распахнув слишком короткий халат, который стал еще и слишком жестким. Раз в неделю на два часа к нему приходила домработница-румынка, одержимая экономией на кондиционере для белья. Ну, он сам тоже хорош: ни разу ей не сказал, что хочет большего. Он вообще никогда и никому не говорил, что хотел бы большего.

Безана был требователен только к себе и только на работе. На остальное он закрывал глаза. На самом деле такая жизнь ему порядком надоела. Он растянулся на диване с баночкой пива в руке, а оказавшись в лежачем положении, рыгнул. Но отрыжка была оптимистическая, не все так уж плохо. К примеру, он наконец нашел себе преемницу. Марко хотел научить Иларию всему, что умел. Девочка наделена той же одержимостью, что и он сам, и заслуживает этого.

Марко хотел научить ее вынюхивать происшествия в самых захудалых провинциях Италии, ибо места многое определяют. Научить смотреть вокруг и понимать, что всякое богатство и всякая безысходность имеют последствия, зачастую болезненные. Преступления соответствуют окружающему пейзажу.

Необходимо находить «правильных» людей и выуживать из них максимум информации, приставать к ним, не давать покоя. А мания величия на миг может проявиться у всех. Всеобщее внимание меняет самых заурядных людей. Никто не может устоять. Вдруг появляются свидетели, убийцы выдают себя, а родители жертв сознаются в самых мрачных сторонах семейной жизни. Сила и могущество события способна подчинить все. Молчат только мертвые. Но, может быть, именно так они нам мстят. Кто знает, о чем подумали бы мертвецы: «Со мной вы никогда не говорили, а сколько всего я мог бы рассказать».

Илария должна научиться использовать эту силу и мощь случая, но без цинизма. Потому что цинизм здесь не годится. Каждый после совершения преступления чувствует себя потерянным для мира. Придя к такому финалу, они испытывают потребность сказать последнее слово, как приговоренные. Печальная человечность, убитая обществом одним махом.