Какао, комнатной температуры и сладкое, полилось Блю в горло. Джошуа Парк крепче сдавил ей щеки, заставляя раскрыть рот шире, и держал их так до тех пор, пока кружка не опустела.

Молли Парк выдернула воронку у Блю изо рта, и та поперхнулась, жадно глотая воздух, воя от боли и отчаяния, пытаясь высвободиться, однако Джошуа Парк держал ее крепко. Отвернувшись в сторону, он сильно сдавил своими грубыми ручищами ее череп; на лице у него была гримаса отвращения к самому себе.

– Джошуа будет держать твою голову запрокинутой до тех пор, пока мы не убедимся в том, что ты не выплюнешь какао. – Голос Молли был такой мягкий, такой материнский и спокойный, когда она погладила Блю по горлу. – Ну вот, вот. Ничего страшного не произошло. И теперь ты заснешь и будешь спать безмятежно, словно ангел.

– А потом? – Эти слова с трудом выползли из ноющего от боли горла Блю.

– А потом мы вызовем врачей, и тебя отправят в психиатрическую лечебницу. – Молли говорила так спокойно, так рассудительно, что Блю едва не рассмеялась, решив, что ослышалась.

– У тебя произошел нервный срыв, – сказал Джошуа Парк. Отпустив голову Блю, он обошел стол и встал рядом с женой. – Ты страдаешь от галлюцинаций. Ведешь себя буйно. Согласно Закону о психическом здоровье тебя отправят в психиатрическую лечебницу. Там о тебе позаботятся.

«Там о тебе позаботятся». Блю подумала про свою мать, про то, что с ней сделала система. Теперь все уже было по-другому, Блю это также знала, но как будут обращаться с такой женщиной, как она? Ее накачают сильнодействующими препаратами, запрут и заклеймят сумасшедшей – и все из-за дара, которого она никогда не желала.

Блю пыталась освободиться от пут, дергалась и раскачивала стул, сражаясь словно загнанная в угол кошка. Она разнесет стул вдребезги, разломает его и освободится, она убежит, убежит, убежит прочь…

Она найдет помощь, обратится в полицию до того, как супруги Парк смогут ее обвинить.

– Вы сошли с ума! – гневно воскликнула Блю, но Джошуа Парк лишь рассмеялся.

– Нет, – сказал он, – это ты потеряла свой рассудок. И все это лишь часть твоих видений.

Сколько еще времени у нее осталось? Сабина отключилась примерно через пятнадцать минут. Но были ли их дозы одинаковыми? Продержится ли она так долго?

– Я не сумасшедшая, – сказала Блю. Внутренний голос, тот самый, который уверял, что жизнь была бы проще, если бы она не поехала сюда, говорил, что нужно прекратить борьбу и заснуть, что все бесполезно, что она действительно сумасшедшая, лишилась рассудка, страдает видениями. Что она была сумасшедшей всегда.