Она внимательно вглядывается в мужчину, не вполне уверенная, действительно ли это тот Реджинальд, которого она видела раньше. До сегодняшней надгробной речи она ни разу не слышала от него ни одного ругательства. Ей казалось, он в принципе не признает сквернословия.

– Чего тебе, сука, тут надо?

Мэри Пэт вглядывается в галстук мужчины. Темно-синий с голубыми крестами, как она и успела приметить, когда тот выходил из церкви с гробом Огги. Стало быть, это точно Реджинальд.

«Он что, правда назвал меня сукой?..»

– Я… просто хотела… Примите мои соболезнования.

– А… Вот оно что, – мягко произносит он. – Какое облегчение. Это многое значит. – Кладет свою черную ручищу ей на плечо и слегка сжимает.

– А чего я, по-вашему, хотела?

Он сжимает пальцы сильнее.

– Думал, ты объяснишь, за что твое кретинское отродье, ненавидящее негров, убило моего умного и благочестивого сынишку.

– Отпустите меня, пожалуйста.

– А я разве держу? – И его пальцы давят еще больнее.

– Да.

– Ты уверена?

– Уверена.

– А может, это просто совпадение? Ну не знаю, ты шла и случайно подставила плечо, и я инстинктивно сжал то, что попалось мне под руку?.. Могло такое быть?

– Нет.

– Нет?.. – Реджинальд смотрит на нее, склонив голову. – А я говорю, что могло. Это мой дом, и в своем доме я имею право, на хрен, говорить все, что мне взбредет в голову, миссис Феннесси. Что-то не устраивает? Ну так давай, выскажи все претензии мне в лицо. Или ты думаешь, я не отличу серьезную сукину дочь по глазам? Я знаю, что тебе палец в рот не клади, что не всякий мужик сдюжит с тобой связаться, но я не всякий, да и ты не в том положении, чтобы это проверять. Потому что если б я вдруг – вот, на хрен, прямо сейчас – решил придушить мать одного из исчадий ада, убивших моего ребенка, которая без приглашения вошла в мой дом в день похорон моего единственного сына… знаешь, что со мной было бы, миссис Мэри Пэт Феннесси?.. Да, меня посадили бы. Но за то, что я прикончил тебя, шкура, меня в тюрьме так уважали бы, что я доживал бы там свои дни как царь.

И страшнее всего не угрозы, не боль от пальцев, впившихся в плечо, будто торцевые ключи, а полный ненависти взгляд. Мэри Пэт хорошо разбирается в ненависти – с детства ею окружена, – и эта ненависть лично к ней поистине неисчерпаема.

– Реджинальд!..

Они оба оглядываются и видят Соню, стоящую в двери, ведущей на веранду.