– Что бы вы там ни задумали, пожалуйста, один день потерпите.

Горло забито слюной и соплями, поэтому ответить сразу она не может.

– Мэри Пэт, вы меня слушаете? Прошу вас, ничего не делайте в ближайшие двадцать четыре часа. Я готов встретиться с вами, где пожелаете. Не как полицейский. Как друг.

– Зачем это вы набиваетесь мне в друзья? – недоверчиво выдавливает она из себя.

– Затем, что у нас обоих дети.

– У меня нет.

– Нет, это не так. Вы были и остаетесь матерью. Все родители терпят неудачи. Это единственное, в чем можно быть уверенным. Так что да, у вашей дочери, у Джулз, были недостатки, которые вы в ней воспитали. Ничего не попишешь. Однако все, кого я про нее спрашивал, в один голос говорили, какая она добрая. Веселая. Прекрасный друг.

– К чему вы клоните?

– Все эти качества в ней тоже от вас, Мэри Пэт. Мы, люди, существа сложные. Даже в худших из нас есть что-то хорошее, а лучшие в глубине души могут оказаться гребаными ублюдками. И вся наша жизнь – это борьба.

– В борьбе я хороша.

– Я про другую борьбу вообще-то.

– Пожалуй, это единственное, что я умею по-настоящему.

– Готов поспорить, вы прибедняетесь.

– Теперь вы осыпаете меня комплиментами, лишь бы задержать на линии. Звонок отслеживаете, что ли?

– Вы сами мне позвонили.

– И?..

– Мне кажется, вы хотите, чтобы я отговорил вас от того, что вы собираетесь сделать.

В ответ на это Мэри Пэт смеется сухим издевательским смехом.

– И в мыслях не было, чтобы вы начинали меня отговаривать.

– Зачем тогда звоните?