— Осторожно! — сказал он. — Я читаю твои мысли. Ты подумал: лучше бы он продолжал спать, не правда ли? Ты меня никогда не обманывал, потому что всегда убеждался, что это бесполезно.

И я спустился с ним на руках по лестнице, пронес его мимо стола, на который уже собирали женщины. Мать так и застыла, увидя это…

Потом мы сели с ним вдвоем, пили чай.

— Как говорили римляне: «Следующий день является учеником предыдущего», — сказал хозяин, вытирая пот с лысины. — Поэтому мне не нужна никакая власть. Даже здесь, где меня любят и готовы носить на руках, все, кроме тебя.

— Ношу, как видите… — сказал я. — По старой привычке.

— Ну да, теперь ты воспарил, думаешь — недосягаем…

— А вам хочется подмять под себя? — спросил я.

— Хочется… — признался он. — Я ведь дико ревную тебя, Паша. Даже к твоей славе.

— Так о ком речь? — спросил я. — Кто ваш тайный враг?

— Будто не знаешь… — вздохнул он. — Кто всю жизнь меня преследовал, покоя не давал?

— Господи… Опять он? Я слышал — лежит, не встает после случившегося.

— Да, Паша, да! Он жив, пока я жив, говорил уже, кажется… И потом, для общественного мнения он — мученик, страстотерпец. Пострадал за правду. А это существенно прибавляет достоверности к случившемуся.

— А что? — спросил я, затаив дыхание. — Что случилось?

— Будто не знаешь… — усмехнулся он. — Все за ту автомобильную катастрофу! Будто я ее устроил. А ты исполнил. Представляешь? Бред сивой кобылы, а кому теперь докажешь?

— Но здесь вам нечего бояться, — сказал я. — Народ вас боготворит. Вы бы посмотрели, что творится на улицах! Все ваши начинания и нововведения ожили! Все так ждали, Андрей Андреевич!

— Да меня, Паша, больше не интересует, что меня ждет… Сон мне был, видение, понимаешь? Вот пока я у тебя спал… Будто нахожусь в темной комнате и вижу, кто-то неразличимый бродит за мной, руками шарит, поймать хочет… Я к дверям, я к окну, а все наглухо закрыто, ничего не поддается… Смерть, Паша, за мной ходит! Вот что! А ты говоришь… Какая там власть, какая всенародная любовь! Я Роме сейчас завидую. Понимаешь? Он как убедился, что перевоплощенный, так перестал всего бояться! А я всегда это знал, но все равно боюсь. Боли боюсь. У меня ведь какие мучительные смерти бывали, Паша! У тебя-то легкие. А Рома вообще во сне помирал… Ну это ладно, что делать-то будем?

— С кем?

— С кем… Вот видишь, не спросил: с чем. А — с кем. С Ромой, конечно! Достанет он меня, чувствую! Хоть от него сюда сбежал, а достанет! Через тебя причем… Вот ведь какое дело. Именно через тебя. Я это вижу!

Я во все глаза смотрел на него. Постарел, конечно, сдал — безусловно… Но ведь народный герой! Признанный вождь! Хорошо, что никто, кроме меня, сейчас не видит и не слышит.