На оборудованной под ресторан парусной лодке публика угощалась креветками. Лодка была большой, совсем как та, на которой мы с Эммой сюда приплыли, так что на борту хватало места почти всем. Повсюду были развешаны неводы и прочие рыболовные снасти, под которыми гости глушили вино из пластиковых стаканчиков. Все, кроме Бертиля Раска и Эдварда Бьёркенстама. Эти пили благородный виски из настоящей стеклянной посуды.

– Похоже, вы сегодня в ударе, – заметил я, проходя мимо Вивеки. – Рад за вас.

Она не ответила, но щелкать пальцами перестала.

Потом заметила неподалеку «тракториста» и попыталась привлечь его внимание:

– Додек!

Но Додек был занят беседой с Андрюсом. Андрюс не умел напускать на себя угрожающий вид, по крайней мере, я не мог представить его в гневе. Но Додек внимал ему с почтением и, похоже, не собирался откликаться на зов хозяйки.

– Что, Виван, трудно в наше время найти хорошую прислугу? – усмехнулся я.

Тут некая молодая женщина – намного моложе подруг Вивеки – вскочила с места:

– Фру Бьёркенстам, вам нужна помощь?

Я узнал ее, потому что давно уже положил на нее глаз. Симон Пендер говорил, что и она, и ее муж занимаются какими-то научными изысканиями в Лунде. Но что это были за изыскания, он не уточнил. Это была довольно симпатичная брюнетка с короткой стрижкой, в белых шортах чуть ниже колен, такой же белой блузе и наброшенной на плечи темно-синей куртке. Мне доводилось видеть ее и в купальнике на пляже. В пору моего детства ученые выглядели иначе. Хотя не знаю, мне мало приходилось с ними общаться. Но сейчас ее карие глаза излучали гнев. Ее муж в мгновение ока встал рядом. Он был значительно выше жены, долговязый и сухопарый, и напоминал музыкального критика времен моей молодости.

Я молчал и продолжал двигаться к пирсу.

Андрюс с Додеком куда-то пропали.

Группа мальчишек и девчонок лежала животами на мостках и ловила крабов.

Не всем по карману покупать крабов в палатках, иные вынуждены приманивать их червями и хлебным мякишем.

Я приблизился к Лади. Между нами никого не было. Мальчишки все еще суетились на пирсе, но в нескольких метрах от нас.

Лади стоял, широко расставив ноги.

Я ждал.

«Пусть говорит он», – советовала мне Эва.

Но Лади молчал.

Так продолжалось несколько минут.