– Андрюша, мы за Олежкой едем? – спросила женщина.

Миша напрягся, соображая, правильно ли он понял вопрос.

– Да, Машенька, он просто заигрался с ребятами, – мужчина шмыгнул носом, и Михаил понял, что он тоже плакал, хотя и не в открытую.

«Плохо, – подумал Миша. – Она действительно не понимает? Она думает, что сын жив?»

Он очень боялся, что в морге, когда придет осознание неотвратимого, женщина может свихнуться совсем. Свихнуться или умереть. Как знал.

К каталке с накрытым телом они подошли медленно. Мужчина все время поддерживал супругу.

– Андрюша, что мы здесь делаем? Это что? Какое-то отвратительное место…

Миша подошел к мужчине и шепнул на ухо:

– Может, вы сами?

– Поздно. Я не смогу ей потом объяснить.

– Андрюша, что ты хочешь объяснить?

– Сейчас, Машенька, сейчас…

Они остановились у тела, и патологоанатом, не церемонясь, откинул простыню. На удивление Леонова, женщина просияла, тогда как мужчина побледнел.

– Олежка! Наконец-то мы тебя нашли!

Мария Андреевна нагнулась и погладила мертвого по лицу.

– Андрюша, что с Олежкой? Он спит?

Мужчина не сдержался и зарыдал.

– Андрюша, почему ты плачешь? Он что… Не спит?!

– Это он, – сказал Леонову мужчина сквозь рыдания.

– Андрюша, он не проснется? – спросила женщина и осела на пол.