«По крайней мере, она пыталась, — думал Илиас. — Когда-нибудь у неё обязательно получится».

За спиной послышались мягкие шаги, которые Илиас узнал бы из тысячи — так же тихо, когда-то давно, в той самой, прошлой жизни, девушка с французской фамилией ходила между стеллажами, выбирая новый мир.

Отодвинув лежащую подле правителя корону, она присела рядом и положила руку ему на плечо.

— Я сейчас что ни скажу, всё не в кассу, но… — девушка сделала паузу, собираясь с мыслями, а потом продолжила: — Случилось то, что случилось. И это можно только принять.

— Очень жаль.

— Мне тоже. Но мир получился таким, каким получился и магией здесь особо не поразмахиваешь.

— Возможно, со временем ты разберешься, как это работает здесь, и мы вернемся.

— А может, и не разберусь, — пожала плечами та.

Они немного помолчали, затем король спросил:

— Почему ты выбрала жизнь ребенка?

— Всей энергии, что у меня была, хватило лишь на кого-то одного. Если бы я оставила в живых твою жену, то дочь родилась бы мертвой. И горевало бы два человека. Поэтому я сделала выбор в пользу твоей дочери. Ей не нужно будет привыкать к тому, что она сирота. Она будет жить с этим знанием с самого начала. А ты привыкнешь к тому, что твоя любовь погибла. Но, оставь я в живых мать, к смерти ребенка пришлось бы привыкать вам обоим.

Мария замолчала в ожидании хоть какой-то реакции. И Долговязый пожал плечами.

— Как назовешь-то дочку? — толкнула его в плечо девушка.

Илиас Долговязый ответил не раздумывая.

— Юля.

— Юлия ат’Илиас, — попробовала собеседница звучание имени на вкус и, улыбнувшись, толкнула короля локтем в бок. — Ну, не Чаперон-Руж, конечно. Но зато Королева Сентерии!

Не факт, что нас там помнят

Не факт, что нас там помнят