— Капитан! — взмолился ложный Хренов. — Пожалейте меня! Возьмите на борт. Хотите я покраснею?

— А позеленеть можете?

— Могу, что угодно: краснеть, синеть, зеленеть, желтеть, белеть, сереть и чернеть.

— Ну тогда ты, парень, не пропадешь, — сказал капитан и одним махом выкинул за борт неправильного Хренова.

И ложный Хренов, действительно, не пропал. Как только к нему приближались акулы, он то синел морскою волной, то зеленел, будто островок водорослей, то краснел, как тряпочка, выброшенная за борт.

Глава восемнадцатая Старые матросы

Глава восемнадцатая

Старые матросы

В эту ночь мы не ложились в дрейф.

Хотели было лечь, но Суер не велел.

— Нечего вам, — говорил он, — попусту в дрейф ложиться. А то привыкли: как ночь, так в дрейф, как ночь, так в дрейф. Ложитесь во что хотите, кроме дрейфа!

Ну, мы и не легли. Раздули паруса и пошли к ближайшему острову.

Старые матросы болтали, что это остров «Печального пилигрима».

— Никак не пойму, открыт этот остров или еще не открыт, — досадовал Суер. — На карте его нет, а старые матросы знают.

— Остров открыт, сэр, — отвечал Пахомыч. — А вот пилигрим еще не открыт.

— Да ведь остров назван его именем.

— Не могу знать, сэр. Так старые матросы болтают.

Между тем наши старые матросы собрались возле кнехта и болтали куда ни попадя.

— Я вообще-то люблю пилигримов, — рассказывал Суер, — все ходють, ходють. Но отчего этот пилигрим печалится?

— Вот это, сэр, совсем неудобно, — стеснялся Пахомыч. — Старые матросы болтают, будто бабу ждет, подругу судьбы.