Габор Года Паноптикум Избранные сатирические рассказы
Габор Года
Паноптикум
Избранные сатирические рассказы
ПОЗВОЛЬТЕ ПРЕДСТАВИТЬ: ГАБОР ГОДА!
Если считать, что цель предисловия к книжке новелл еще не известного у нас зарубежного писателя состоит в том, чтобы завлечь читателя в ловушку, заставить его приобрести «кота в мешке», то надо сказать прямо, что «Паноптикум» венгерского сатирика Габора Годы в таком предисловии не нуждается.
Читатель — существо расчетливое и не легко тратит свои деньги.
Он, прежде чем купить книжку, долго перебирает и листает томики, закованные, словно рыцари в латы, в заманчиво-яркие переплеты, на которых проставлены имена и фамилии незнакомых иностранных авторов. Один томик, полистав, он сразу же возвращает на место, другой держит в руках подольше, но потом, с легким вздохом, тоже кладет на прилавок, а третий, перекинув в нем всего лишь несколько страниц, не теряя ни секунды, громогласно объявляет своей покупкой и спешит, спотыкаясь от нетерпения, к кассе.
«Паноптикум» Габора Годы именно такая книжка. Она не нуждается в ловушке предисловия потому, что у самого Годы буквально на каждой странице расставлены восхитительные «ловушки», в которые попадется, я уверен, самый недоверчивый, самый осторожный и самый хмурый читатель.
Вот рассказ «Детский спектакль» — первый рассказ сборника. Возьмите — наудачу! — хотя бы такую фразу: «Этот учебник (французского языка. —
Вы оценили изящество иронии, заключенной в этой фразе и ее спиртовую едкость? Листаем дальше. Из рассказа «Бунтовщик», посвященного Чехову: «Его жена, пока была стройной и соблазнительной, изменяла ему с кларнетистом, а когда растолстела и шелковистый пушок над ее верхней губой превратился в колючие усы, привязалась к своему мужу с неистовой преданностью».
В рассказе «Смерть палача», действие которого происходит в XVII веке в выдуманном монархическом «государствочке», исполнитель судебных приговоров Томаш Шиндер жалуется в дружеском кругу на свою злосчастную судьбу палача, работающего сдельно, «с головы»:
«Неприбыльное это дело — ремесло палача! Скверное ремесло! Вы думаете, что так уж много у нас убийц и преступников? Лишь я, палач, знаю, насколько еще сравнительно добры и честны люди: если бы это было не так, то мне не пришлось бы давать моему сыну на обед и на ужин один черствый хлеб, а кредиторы не подтачивали бы мою счастливую семейную жизнь. Да какая там счастливая семейная жизнь! Временами я уже чувствую себя лежебокой, сущим тунеядцем, когда вспоминаю, что вот этими моими трудовыми руками за весь год повесил всего двух человек!»