Были поставлены ширмы, за которыми суетились полицейские и фотографы с озабоченным и деловым видом.

— Что случилось? — спросил Гордон у зеваки, стоявшего рядом, пухлого и краснощекого провинциала. Он заметил значок на лацкане его костюма, на котором была надпись: «Съезд виноградарей Франции».

— Они нашли задушенную женщину в одной кабинке, — объяснил участник конгресса, с сильным бордосским акцентом.

— Она мертва?

— Еще как! Я видел ее еще до того, как они устроили все эти загородки, чтобы скрыть ее… На ней было колье с большим изумрудом. Честное слово, душили так сильно, что камень наполовину погрузился в шею!

Гордон и Мэнни молча переглянулись.

Мэнни, более эмоциональный, чем он это показывал, с трудом удерживал слезы. Гордон же реагировал по-другому. Его лицо окаменело, лишь губы едва заметно шевелились, будто он шептал слова молитвы.

* * *

— Смотри-ка! — воскликнула Симона. — Возможно, это тебя заинтересует. Новый листочек пополнил досье Корнелла… Это произошло позавчера. Наши службы добавили сюда телеграмму, посланную в прошлый четверг из Парижа в Феникс Марион Корнелл. Она просит поверенного продать свое имение в Аризоне и уволить всех слуг, выдав каждому жалованье и премию в размере трех месячных заработков.

— Я не знал, что жена Корнелла была в Париже…

— Подожди, пока я посмотрю…

Симона пролистала страницы досье с быстротой кассира, считающего банкноты:

— Она прилетела 30 июля самолетом компании Т.В.А., из Нью-Йорка.

— Что еще известно о ней?

— В досье ей посвящено около десяти страниц. Я сделаю с них фотокопии раньше, чем с остальных. Однако если память мне не изменяет, я могу тут же сделать для тебя резюме.

— Давай! — попросил Говард, с восхищением приготовившись слушать ее.

— Они поженились двенадцать лет назад, но с тех пор, как Корнелл в 1969 году покинул Соединенные Штаты, они живут почти отдельно. Она принесла ему приданное примерно в пять миллионов долларов, которое Корнелл должен быть увеличить по крайней мере раз в десять. Ей около сорока лет. У них нет детей. В последнее время она несколько раз ложилась в клинику, чтобы подлечить нервы, пьет мертвецки и более или менее уединенно живет в своем имении в Аризоне, том самом, я думаю, которое она только что продала. Ее единственные развлечения — потребление виски, длинные прогулки верхом по пустыне и… краткие наезды в Париж. Она часто туда приезжает, но никогда не предупреждает мужа об этом. Возможно, желая застать его во время супружеской измены? Во всяком случае, Корнелла, кажется, не привлекает слабый пол, и единственным недостатком, в котором можно его упрекнуть, является его неумеренное стремление уклониться от уплаты налогов. Возможно, учитывая, что Корнелл один приехал в Европу, она подозревает о существовании другой женщины в его жизни. Недостаток доказательств ничуть не мешает ей устраивать жестокие сцены ревности, и часто в присутствии посторонних. Понятно, что Корнелл, насколько возможно, избегает появляться с ней на людях. Как видишь, это прекрасный портрет той, кого называют истинной американской эксцентричной женщиной.