– Симон, – сказал Валуа, – речь идет о деле исключительной важности; возможно, на кону мое положение при дворе и даже жизнь.

– Монсеньору известно, что если нужно будет бежать, мы всегда готовы – и днем, и ночью.

– Бежать! – проворчал Валуа, чьи кулаки сжались, а глаза налились желчью. – Может, придется и бежать! Бежать! Оставить место Мариньи! Позволить ему насладиться победой, в очередной раз испытать этот стыд!.. Но не все еще потеряно… И я вновь рассчитываю на тебя, Симон… Только ты можешь меня спасти!..

– Моя жизнь принадлежит вам, монсеньор.

– Речь сейчас идет не о твоей жизни. Я и сам отлично знаю, что она мне принадлежит, так как при малейшем подозрении, как в том случае с этим мерзавцем Бигорном…

– Ваша милость прикажут меня повесить, – смиренно промолвил Симон Маленгр. – Позвольте, однако же, заметить, что мой старый товарищ Бигорн предал вас уже довольно-таки давно, но он все еще жив, и поживает весьма неплохо, гораздо лучше, чем я, часто страдающий лихорадкой и приступами кашля.

– Что ты хочешь этим сказать, негодяй?

– Лишь одно, монсеньор: сам факт вынесения смертного приговора к смерти ведет не всегда… Поверьте мне, граф де Валуа: взывать к преданности куда лучше, чем к страху, – тогда и служат вам гораздо вернее.

– И ты, значит, мне предан?

– Да, монсеньор: в пределах тех ста экю, что получаю от вас за год.

– То есть, если бы я платил тебе двести экю, ты бы служил мне вдвое преданнее?

– Вне всякого сомнения, монсеньор, но я не имею столь высоких намерений. Скромный в привычках и расходах, я более чем удовлетворен, да и моя преданность должна казаться вам столь удовлетворительной. А в доказательство тому, если пожелаете, я приведу, или скорее доставлю, к вам Бигорна связанным по рукам и ногам.

– Сделаешь это, Маленгр, – получишь сто экю золотом! – кивнул граф де Валуа.

XXXVII. Маленгр и Жийона

XXXVII. Маленгр и Жийона

Приняв гордый вид, Симон Маленгр сказал:

– Я сделаю даже больше, монсеньор. Если подумать, кто такой Бигорн? Бедняга, который не заслуживает и капли вашей ненависти. Хватит и того, что им займусь я: такого жалкого человека, как я, для Бигорна будет вполне достаточно; в общем, беру его на себя. Будьте спокойны, граф де Валуа, дни Бигорна уже сочтены…

– Так ты его тоже ненавидишь?

– Я? Вовсе нет! Но, служа монсеньору, я, что естественно, принимаю на свой счет даже малейшие привязанности и ненависти монсеньора. Что же до тех из них, что более значимы, то они проходят через мой хребет, который я всегда преклоняю в знак уважения; но, как бы низко я ни склонялся, я всегда успеваю бросить взгляд то влево, то вправо, – этого мне хватает для того, чтобы понять, как обстоят дела.