– Сир, королева только-только уснула…

– Вы разбудите ее, и тогда прописанное лекарство не возымеет должного эффекта.

– Да-да, – прошептал Людовик, покорный, словно дитя. – Я лишь взгляну на нее.

И он направился к двери, что вела в спальню Маргариты.

Принцессы встали перед ним.

– В чем дело? – выдохнул король.

– Сир, умоляем вас позволить Ее Величеству отдохнуть…

– Позвольте мне взглянуть на нее хотя бы издали…

Этот солдафон, у которого ужасные приступы гнева случались по десять раз на дню, дрожал перед сестрами королевы. Он говорил шепотом. Он ходил на цыпочках, но несмотря на все его усилия, под его высокими сапогами трещал паркет.

Жанна приоткрыла дверь, и король осторожно заглянул внутрь – в глазах его стояла неимоверная боль.

В глубине спальни, в своей постели, лежала Маргарита и, казалось, спала.

– Как она бледна! – пробормотал король.

– Это добрый знак, сир, – заметила Бланка. – Это означает, что лихорадка отступает. Через несколько дней, судя по всему, Ее Величество будет вне опасности…

– И тем не менее я хотел бы войти, – вздохнул король и попытался толкнуть дверь.

Но дверь подпирала изящная ручка Жанны, и король, которому не стоило бы никакого труда преодолеть это препятствие, отступил с новым вздохом. В то же время Бланка легонько подтолкнула его к оратории.

– Ступайте, сир, ступайте… Позвольте нам заняться этим…

– Но однако же…

– Вы хотите, чтобы жар вернулся? Если королева увидит или же услышит вас, это вполне может случиться… она так вас любит!..

– Да, она меня любит, – растроганно промолвил король, позволив вытолкнуть себя в молельню.

Дверь за ним закрылась.