Женщин разместили в большой яранге, и они пригласили меня переночевать к себе, так что палатку мне ставить не пришлось. Женщины начали готовить ужин у костра, а я уснул на оленей шкуре под звуки бубна и песен. Ночью меня никто не будил: либо женщины были не чукчи, либо утратили традиции гостеприимства. Наутро я внимательно осмотрел устройство и убранство яранги. Приятно поразило, что, кроме оленьих шкур, брошенных на пол, на стенах висели шкуры: медведя, росомах, чернобурки, песца и др. То есть довольно дорогие, а ничем не огороженную территорию практически никто не охранял. Деревянные туалеты среди кустов жимолости тоже порадовали: чистенькие, и даже туалетная бумага имелась.

Позавтракав, и сняв на видео поющих женщин я отправился в сторону Ключевского вулкана. Но успел добраться только до его подножия – время поджимало, пора возвращаться. Заявление на пропуск я конечно же отослал чукотским пограничникам сразу же, как узнал название судна и дату его прибытия в Анадырь, но ответа все ещё не было. Но вот все формальности закончены, и я на борту ГС 269. Кстати, наверняка не все читатели знают такие тонкости, поэтому напоминаю: плавучее средство вояк называют гордым именем корабль, если это даже устаревшая развалюха, а штатские, даже суперсовременные, называются «судно», как и ночной горшок. Несправедливо, да? Думаю, поэтому моряки редко упоминают это слово, предпочитая специализированные: сухогруз, контейнеровоз, рефрижератор, танкер и т. д. Экипаж, с которым мне предстоял 5-ти дневный переход состоял из 18 разновозрастных человек, кроме которых на борту было ещё два пассажира, с которыми меня и поселили. Соседи были нормальные, но я для них, наверное, был неподходящий компаньон, так как не принимал участие в их каждодневных выпивках и разговорах. Они ехали на работу, где следующие полгода ни выпить, ни поговорить будет не с кем. Смотритель маяка, да ещё на Камчатке, или Чукотке довольно специфичная профессия. На палубе корабля лежали два огромных буя, каждый по 5 тонн, а в трюмах – продукты и запчасти для двух маяков. Прощальный гудок – до свидания, Камчатка, хотя нет, только Петропавловск, вдоль Камчатки мы будем идти ещё довольно долго.

На вторые сутки перехода, часть груза и один пассажир были оставлены на отживающем своё маяке. Ведь сейчас все суда оборудованы современным навигационным оборудованием, поэтому многие маяки либо законсервированы, либо оборудованы автоматикой, что более выгодно, чем содержать персонал. Буи – другое дело, ведь фарватер всё время меняется, но и они, думаю, скоро уйдут в прошлое. Установка буя, кстати, дело совсем не сложное: стали на нужную точку, с помощью крана опустили пятитонный поплавок в море, затем туда же опустили якорь, предварительно отрегулировав длину цепи. Второго маячника высадили на мысе Африка, и прощай, Камчатка! Теперь до Анадыря оставалось совсем немного. Но тут пришло штормовое предупреждение, и я заметил, что у всего экипажа резко поднялось настроение. Я сначала не понял – они что «буревестники» из поэмы Горького? Но всё оказалось более прозаично: все свободные от вахты достали удочки и спиннинги и стали готовить наживку, а корабль изменил курс и пошёл прятать «тело жирное в утёсах». Вот где собака зарыта: штормовое предупреждение задерживало их возвращение к семьям на два-три дня, но зато они запасутся рыбой. Рыбалка, надо сказать, была отменной: камбала, лосось, треска, огромный палтус, кстати, очень вкусный! Каждый рыбачил для себя, но и на камбуз пошло немало – никто не жадничал.