– А почему так сложно? Почему не написать записку, в конце концов?

– Записка – явное указание на него. Явно, он чего-то опасался.

– Чего ему теперь опасаться? Для него теперь все страхи кончились.

– Подожди, я кое-что сообразил! Несколько дней назад, когда мне Джеймс Бэрроу впервые про него рассказывал, то вскользь упомянул, что у Панайотиса осталась в Салониках дочь, в каком-то частном колледже.

– Ах, вот оно что, – понимающе кивнул полковник Манн. – Все ясно! Колледж, наверняка, иезуитский. Они на этом специализируются. Сеют разумное, доброе, вечное, мать их! Понятно, что ребенок был в заложниках у этих мерзавцев все это время. Поэтому они и Феодоракисом крутили, как хотели. И теперь ясно, почему он не написал записку нам впрямую. Боялся, что не мы первые его найдем, и что ребенку это выйдет боком. Значит, он ожидал, что кто-то может прийти от них? Это уже что-то. Это радует. Первая хорошая новость за весь день! Вопрос, кто и когда? И как они придут, если он завалил главный вход?

– С моря, полковник, с моря. Видимо, собирались вывозить что-то. Те же амфоры, например, скорее всего. А их через весь город из музея в гавань не понесешь. Все-таки, почему он застрелился? И почему убил свою помощницу?

– Ну, с помощницей-то, судя по прошлым твоим отчетам, как раз все теперь ясно. Она была приставлена к нему сверху, чтобы шпионить за каждым его шагом и доносить начальству, если что не так. Видимо, «не вынесла душа поэта»…

– Думаешь, она хотела сообщить о провале операции – и он ее застрелил, чтобы выгадать время? – поинтересовался Смолев.

– Пока не очень понимаю. Как вариант. Ладно, сюда надо запускать экспертов, а мы с тобой пойдем, поищем подъемный механизм; может, саперы смогут его починить. Совсем не хочется возвращаться к морю, когда мы уже в музее. Почти два часа прошло, наш Антонидис там, наверно, подпрыгивает от нетерпения с отчетом.

Спустя еще добрых полчаса, что провозились саперы с поврежденным механизмом подъемника, дверь дрогнула, и стена поднялась вверх, хоть и всего на метр, а не на два, как раньше. Но этого оказалось достаточно, чтобы друзья выбрались наружу в музейный дворик и смогли, наконец, вдохнуть чистого воздуха.

Саперы поставили надежную подпорку, и вся команда десанта постепенно, один за другим, выбралась наружу. Одна из девушек-кинологов несла на руках найденного кота, вполне примирившегося с окружающей действительностью после пятой порции мясного паштета. Собаки делали вид, что не замечают кота, лишь изредка позволяя себе глухо поворчать.

Во дворе работа местной полиции была уже закончена. Пустой пифос лежал на боку, тело убитой женщины из него аккуратно извлекли и отправили в морг.