– Мама…

Герцогиня жестом руки остановила дочь.

– Дай мне сказать то, что я хочу сказать. Хотя дону Приамо Пенчо никогда не нравился, я ему симпатизирую. И то, что ты ушла от него, ничего не меняет. – Она снова начала обмахиваться веером с энергией, не свойственной ее возрасту. – Но должна признать, что в деле с церковью он ведет себя не как кабальеро.

Макарена Брунер пожала плечами.

– Пенчо никогда не был кабальеро. – Взяв из сахарницы кусок сахара, она рассеянно сосала его. Куарт смотрел на нее до тех пор, пока она вдруг не вскинула на него глаза. – Он даже не пытается сойти за кабальеро.

– Ну разумеется, нет, – с неожиданно едкой иронией произнесла престарелая дама. – Вот твой отец – тот был истинным кабальеро. Андалусским кабальеро. – Она задумалась, поглаживая кончиками пальцев изразцовый бортик водоема, окружавшего фонтан. – Эти изразцы, – вдруг заговорила она, обращаясь к Куарту, – шестнадцатого века и расположены в точном соответствии с самыми строгими законами геральдики: во всем доме не найти места, где бы находились рядом красный и зеленый цвета или золото и серебро. Андалусским кабальеро, – повторила она после минутного молчания. И карминовая линия увядших, почти несуществующих губ дрогнула в подобии горькой улыбки, так никогда и не явившей себя прилюдно.

Макарена Брунер покачала головой, как будто молчание матери было адресовано ей.

– Для Пенчо эта церковь не значит ничего. – Казалось, она обращалась не столько к матери, сколько к Куарту. – Для него это всего лишь квадратные метры земли, которые следует с выгодой использовать. Мы не можем требовать, чтобы он разделял нашу точку зрения.

– Ну разумеется, – снова вступила в разговор герцогиня. – Если бы ты вышла за человека своего класса…

Ее дочери это не понравилось. Ее взгляд посуровел:

– Ты вышла за человека своего класса.

– Ты права, – снова грустно улыбнулась старая женщина. – Во всяком случае, твой муж – настоящий мужчина, с ног до головы. Смелый, дерзкий. Дерзкий, как человек, который рассчитывает не только на собственные силы… – Она метнула быстрый взгляд на отца Ферро. – Независимо от того, нравится нам или нет то, что он делает с нашей церковью.

– Пока еще он не сделал ничего, – возразила Макарена. – И не сделает, если я сумею этому помешать.

Крус Брунер слегка поджала губы.

– Ты заставляешь его платить дорогую цену, дочка.

Разговор коснулся темы, которая явно была не по вкусу старой даме, так что эта фраза прозвучала довольно укоризненно. Макарена смотрела в пустоту поверх плеча Куарта, и он порадовался, что этот взгляд устремлен не на него.