– Он еще не заплатил до конца, – прошептала она.

– Так или иначе, он всегда останется твоим мужем, будешь ты с ним жить или нет. Правда, дон Приамо?.. – Герцогиня овладела собой, и влажные глаза снова смотрели на Куарта с насмешливым выражением. – Отцу Ферро не нравится мой зять, но он считает, что брак нерасторжим. Любой брак.

– Это верно. – Старик пролил на сутану несколько капель шоколада и сейчас сердито вытирал их рукой. – То, что связано священником на земле, не может развязать даже Господь.

Как же трудно, подумал Куарт, провести объективную черту между гордыней и добродетелью. Между истиной и ошибкой. Решив держаться в стороне от затронутой темы, он рассматривал у себя под ногами римскую мозаику, привезенную из Италики предками Макарены Брунер. Корабль в окружении рыб и еще нечто, напоминающее остров с деревьями; на берегу фигура женщины с кувшином или амфорой в руках. Там были еще собака с надписью Cave canem и мужчина и женщина, прикасающиеся друг к другу. Несколько камешков вывалилось, и Куарт носком ботинка пододвинул их на место.

– А что говорит обо всем этом банкир – Октавио Мачука? – спросил он и тут же увидел, как смягчилось выражение лица герцогини.

– Октавио – добрый старый друг. Лучший из всех, какие у меня были в жизни.

– Он влюблен в герцогиню, – сказала Макарена.

– Не говори глупостей.

Старая дама обмахивалась веером, неодобрительно глядя на дочь. Но Макарена стояла на своем, рассмеялась, и герцогине пришлось признать, что Октавио Мачука действительно вначале слегка ухаживал за ней, когда он только что обосновался в Севилье, а она была не замужем. Но в те времена подобный брак был немыслим. Потом она вышла замуж. Банкир так и не женился, но никогда и не предпринимал диверсий против Рафаэля Гуардиолы, своего друга. Об этом герцогиня поведала так, словно сожалела о чем-то, и Куарт не понял, о чем именно.

– Он просил тебя выйти за него, – уточнила Макарена.

– Это уже позже, после того как я овдовела. Но я решила, что лучше оставить все как есть. Теперь мы каждую среду гуляем в парке. Мы старые добрые Друзья.

– И о чем вы разговариваете? – поинтересовался Куарт, улыбкой прикрывая некоторую некорректность вопроса.

– Да ни о чем, – ответила за герцогиню дочь. – Я шпионила за ними. Они просто молча кокетничают.

– Не обращайте на нее внимания. Я опираюсь на его руку, и мы разговариваем о своем. Об ушедших временах. О тех, когда он был молодым искателем приключений – прежде чем остепениться.

– Дон Октавио декламирует ей «Экспресс» Кампоамора.

– А ты откуда знаешь?