– Вам не избежать этого, падре. – Куарт уловил в ее голосе гнев и иронию. – Считайте меня страждущей душой, которую ваш сан не позволяет отвергнуть… – Она помолчала. – А кроме того, я не прошу, чтобы вы отпустили мне грехи.

Он пожал плечами, как будто этого было достаточно, чтобы он оставался в стороне. Но ее глаза были полны отблесков света, луны и ночи, так что, похоже, она даже не заметила этого.

– Я забеременела, – продолжала она прежним тоном, – и для Пенчо это был просто гром среди ясного нёба. Он все повторял, что слишком рано, что это создаст слишком много проблем… Он настоял, чтобы я сделала аборт.

Так вот в чем дело. В мозаику мыслей и догадок священника медленно укладывались последние недостающие кусочки. Макарена молчала – и ему волей-неволей пришлось открыть рот.

– И вы сделали, – сказал он.

Это не было вопросом. Повернувшись к женщине, он увидел ее улыбку, исполненную такой горечи, какой ни разу не замечал у нее раньше.

– Сделала. – В ее глазах бледными от лунного света бликами отражался Санта-Крус. – Я католичка и сопротивлялась сколько могла. Но я действительно любила мужа. Вопреки советам дона Приамо я легла в больницу и… лишилась ребенка. Но все осложнилось: у меня произошла перфорация матки с артериальным кровотечением, так что ее пришлось срочно удалить… Знаете, что это значит? Что я больше никогда не смогу стать матерью. – Она подняла глаза, и они наполнились лунным светом, стершим все остальное. – Никогда.

– Что сказал отец Ферро?

– Ничего. Он старый человек и слишком многое повидал на своем веку. Он по-прежнему причащает меня, когда я прошу об этом.

– Ваша мать знает?

– Нет.

– А муж?

Она засмеялась – коротким сухим смехом.

– Тоже нет. – Она провела ладонью по подоконнику, совсем близко от руки Куарта, но на сей раз не коснулась ее. – Никто не знает – только отец Ферро и Грис. А вот теперь – еще и вы.

Она мгновение колебалась – как будто собиралась добавить еще одно имя. Куарт взглянул на нее с удивлением.

– Сестра Марсала одобрила ваше решение сделать аборт?

– Напротив. Я чуть было не лишилась ее дружбы. Но когда в больнице случилось… все это, она пришла ко мне… Что же касается Пенчо, то я не разрешила ему поехать со мной в больницу, и он думал, что все прошло нормально. А потом я вернулась домой, стала поправляться… Он думал, что все нормально. – Она помолчала, глядя на освещенную вдали Хиральду, затем повернулась к священнику. – Есть один журналист… Некий Онорато Бонафе. Тот самый, что на прошлой неделе опубликовал кое-какие фотографии…

Она замолчала, по-видимому ожидая каких-то комментариев, но Куарт не сказал ничего. Снимки, сделанные в отеле «Альфонс XIII», – это не самое главное. Его встревожило другое: имя Онорато Бонафе в устах Макарены.