XIV. восьмичасовая месса

XIV. восьмичасовая месса

Есть люди – к ним отношусь и я, – которые терпеть не могут счастливых финалов.

Сидя за своей перегородкой из бронированного стекла, полицейский с любопытством оглядывал черный костюм и стоячий воротничок Лоренсо Куарта. Потом встал, покинув свое место перед четырьмя мониторами наружного наблюдения, установленными на здании полицейского управления, и принес ему чашечку кофе. Куарт поблагодарил и с наслаждением глотнул горячего кофе, глядя на удаляющуюся спину с наручниками и двумя магазинами патронов, подвешенными к кобуре. Шаги дежурного и звуки закрывающейся за ним двери его кабинки эхом отдались в тишине вестибюля, холодного, светлого, белого и какого-то чересчур чистого. Мраморный пол, лестница с перилами из нержавеющей стали – в свете неоновых ламп все это казалось стерильным и напоминало больницу. На стене, рядом с закрытой дверью, электронные часы с красными цифрами на черном фоне показывали половину четвертого утра.

Куарт находился здесь уже почти два часа. Сойдя с борта «Канела Фина», Пенчо Гавира отправился прямо домой, предварительно обменявшись несколькими словами с Макареной и протянув Куарту руку, которую тот молча пожал. Мир, падре. Он произнес это без улыбки и пристально взглянул на него, прежде чем круто повернуться и удалиться, в своем наброшенном на плечи пиджаке, по направлению к лестнице, ведущей в Ареналь. Непонятно было, к чему относились его слова: к тому, что касалось отца Ферро, или к тому, что касалось Макарены. Но, так или иначе, этот спортивный жест стоил банкиру совсем недорого. Облегчив свою ответственность за похищение собственным вмешательством в последний момент, будучи уверен, что ни Макарена, ни Куарт не станут создавать ему проблем, и тревожась лишь за судьбу своего помощника и денег, предназначенных для выкупа, Гавира ни словом не обмолвился о том новом положении, в которое его поставили происшедшие события по отношению к церкви Пресвятой Богородицы, слезами орошенной. После признания отца Ферро вице-президент банка «Картухано», несомненно, мог считать, что одержал блестящую победу. Трудно было представить, что еще кто-нибудь попытается встать на его пути.

Что же до Макарены, то для нее все это было просто кошмарным сном. На палубе «Канела Фина», когда она отвернулась к реке, Куарт видел, как вздрагивали ее плечи, пока она в слезах прощалась с мечтой, погружавшейся в черную воду у ее ног. Больше она не произнесла ни слова. После того как они доставили отца Ферро в полицейское управление, Куарт на такси отвез ее домой; но все это время Макарена молчала. Он оставил ее сидящей в темном дворе, возле изразцового фонтана, и когда, перед тем как уйти, нерешительно пробормотал «До свидания», она смотрела на башню голубятни, где теперь не светилось окно. В прямоугольнике черного неба ночь, как и раньше, казалась усеянным искрами театральным занавесом, распростертым над «Каса дель Постиго».