Голова у него болела. Долгий путь и напряжение предъявили счет. Кофе оказался против ожиданий не таким уж скверным, несмотря на трудности военного времени, – Фалько предположил, что скоро испортится, и, заказав еще чашку, запил таблетку. Потом замер, не куря и не читая, стараясь, чтобы в голове стало совсем пусто, и стал ждать, когда подействует. Тут он и увидел перед собой темно-синие кители двух штурмгвардейцев с винтовками.

– Предъяви документы, – сказал один.

Он на вид был старше годами и носил усы, и это среди почти поголовно бритых служило верной приметой – у человека есть уверенность в себе и отличная республиканская родословная. Из-под козырька фуражки, удивительно подходя к избранному им роду занятий, недоверчиво и подозрительно смотрели темные глаза. В отличие от Гражданской гвардии, едва ли не в полном составе поддержавшей мятежников, Гвардия штурмовая осталась верна законному правительству и охраняла общественный порядок в «красной зоне», если эти функции не брало на себя одно из бесчисленных ополченских формирований, расплодившихся повсюду. Окинув их быстрым взглядом, Фалько заключил, что эти двое, не в пример патрульному на перроне, читать умеют. Профессионалы.

– Откуда будешь, товарищ?

– Из Гуадикса. Родных навещал. Дали увольнительную на шесть дней: мать умерла.

– Соболезную.

– Спасибо.

Гвардеец разглядывал документы, с особенной обстоятельностью изучая литер.

– А куда направляешься?

– Там же написано.

– Написано, но хочу от тебя услышать.

Сердце у Фалько забилось чаще. Но ответ прозвучал с ненатужным безразличием:

– К себе в часть. На зенитную батарею в Ла-Гии, под Картахеной.

– Как фамилия командира?

– Капитан Сехисмундо Контрерас Видаль.

– А здесь чего сидишь?

– Поезда жду. Похоже, опаздывает.

Гвардеец взглянул на газету и журнал, лежавшие на столике рядом с пустой чашкой.

– Оружие есть?

– Табельное, – Фалько без колебаний вытащил из кармана и показал свой «браунинг».