Кирос медленно поднял голову. И посмотрел на него внимательно и недоверчиво, как смотрел, наверно, на большую черную тучу, невесть откуда возникшую с наветренного борта. Но Фалько не совершил ошибку, ибо хорошо знал природу человеческую.

– Успокойтесь. Я говорю без задней мысли. Ваша семья не пострадает, как бы вы ни поступили. Никаких репрессий…

– Репрессий.

Кирос произнес это слово так, словно читал на рекламном щите название товара. Фалько улыбнулся шире, но не чересчур широко.

– Забудьте это слово. Выбросьте его из головы. Вам могут гарантировать встречу с женой и дочками. Где скажете. Хотите – в Испании, хотите – в любом месте по вашему выбору.

– Что значит «в любом месте»?

– Не знаю. Это вам решать. Франция, Мексика… Если надо, они смогут свободно перемещаться по свету. Паспортами их обеспечат.

Последовала новая пауза.

– А материальная сторона?

– Да-да. Речь о вознаграждении. Я располагаю кое-какими средствами… Вот прямо сейчас, сию минуту, могу из рук в руки передать вам пятьсот тысяч песет. Франкистских. То есть в пересчете на республиканские – полтора миллиона.

– В обмен на «Маунт-Касл», как я понимаю.

– Правильно понимаете.

Кирос с невозмутимостью, способной довести до бешенства, поскреб подбородок.

– И особенно – на его груз.

Фалько не счел необходимым отвечать на это. А только взглянул на моряка, ожидая, когда у него в голове провернутся неуклюжие колесики. И слова возымеют эффект.

– Я у себя на судне не один, – резко сказал тот.

Слова «у себя на судне» были произнесены как-то по-особенному, и Фалько понял, что речь идет о территории, на которую сухопутная юрисдикция, чья бы она ни была, не распространяется. Ясно было, что дело тут не в гордыне и не в тщеславии, – он просто констатировал объективный факт: «Маунт-Касл» – это его судно, и он, Фернандо Кирос, капитан торгового флота, – единственный хозяин на борту, первый после бога. А сейчас стерва-Республика покусилась на его власть.

– А что будет, если мои люди не согласятся?

– Мы могли бы помочь вам… в их нейтрализации.

– «Мы»?